"Антон Краснов. Белый Пилигрим " - читать интересную книгу автора

известной бутылке и принялся лить из нее прямо в тазик с насечками, а потом
мне в рот и снова в тазик.
- И тот, на лестнице, - продолжал я уже спокойнее, но побелели на руках
костяшки пальцев, - видно, постарше меня. Солидно выглядит, богато. В плечах
меня раза в полтора пошире. (Макарка покосился на мои худые плечи и выставил
вперед нижнюю губу.) Где она с ним снюхаться успела?
Больше я не сказал ни слова, потому что Телятников свирепо оскалил зубы
и перебил меня:
- Так. Теперь говорить буду я. Ты сейчас весь на эмоциях, под
впечатлением... еще бы! Теперь я, спокойно, хладнокровно, с расстановкой.
Насколько я знаю Ленку... молчи, Илюха!.. насколько я знаю Ленку, она всегда
была девчонка порядочная. С кем попало путаться не станет, с несколькими
сразу - тем более. Но нельзя и отрицать того факта, что мужчина должен был
быть близок ей, чтобы она в день собственной свадьбы уединилась с ним в
укромном уголке, говорила о чем-то насущно важном, а потом... потом... ну,
поцеловала. Вы расстались с ней полгода как. Что ж ты хочешь, милый? Лена
девочка видная, красивая.
- Ты же сам говорил, что она с двумя одновременно встречаться не
будет...
- Так! Откуда ты знаешь, что тот, с лестницы, не был у нее ДО Вадима?
Ну? Ннну?
- Она бы мне сказала, - глотая боль, словно плохую, с комками, манную
кашу, выговорил я. - Ведь сказала же мне про Вадима. Она мне даже сказала,
что с Вадимом у нее ничего не было. В смысле потрах... п-постели.
- Ладно, - сказал Макарка, - еще по стаканчику... Так. Теперь к
главному. Он ушел через окно. Во дворе были люди. В том числе и Ленкин отец.
- Если он туда полез, значит, их там еще не было...
- О, ты уже что-то начал соображать! Это обнадеживающий признак. Ты
выходил тем же путем, каким пришел, то есть коридором. Я примерно
представляю, как там внутри, приходилось в "Нью-Йорке" бывать. По пьянке,
конечно. В коридоре ты и напоролся на Ленкину мамашу. Плохо. Очень плохо.
Она, конечно, думает, что единственный человек, который может отвлечь ее
дочь от чего угодно, даже от собственной свадьбы, - это ты? Ну, так оно и
есть, можешь даже не отвечать. Дочка куда-то отошла, невесты хватились. И
тут ты - взъерошенный. Руки вот в крови. Ты хоть этими руками никого не
хватал, когда ноги делал?
- К-кажется, тетку Ленкину... отстранил.
Макар побледнел еще больше. Его круглое добродушное лицо как-то сразу
осунулось, заострилось, в чертах лица даже появилась этакая острая,
неприятная, жалобная угловатость, словно эту толстую физиономию мяли
пальцами, стараясь уменьшить в объеме. Он вскочил со стула, суетясь,
прошелся по кухне, натыкаясь на табуретки и мебель. Наконец он напоролся на
мусорное ведро, опрокинул его и рассыпал по полу всякий хлам, после чего его
передвижения приняли более упорядоченный характер.
- Ты это... вот что, Илюха, - произнес он. - Тебе нужно пока что...
заныкаться где-нибудь. Понятно, Винни? Могут прийти. Улики, улики...
Нехорошие такие улики.
- Они что, могут подумать, что это Я - ЛЕНУ? - как нечто невероятное
выдавил я эту вполне очевидную-наверно, уже для многих - мысль.
Макар Телятников молча разлил по последней. Он не сказал, что именно по