"Антон Краснов. Семь отмычек Всевластия " - читать интересную книгу автора Он делал над ним какие-то шаманские пассы руками, отчего под светлой
кожей перекатывались бугры просто грандиозных мыши, бормотал что-то на захлебывающемся мелодичном языке с бесконечными поющими гласными - разумеется, непонятном для Афанасьева и Васягина. Последнее неудивительно: Васягин вообще кроме родного матерного владел только русским, да и то со словарем, то бишь с протоколом. А вот Афанасьев знал английский, французский, немного испанский и финский (с бо-о-ольшим словарем). Он нашел, что речь неизвестного больше всего клонится к финскому, однако же ни слова не понимал. В этот момент блондин, представляющийся братом милосердия, повернулся к ним и сказал (теперь уже, разумеется, по-русски, совершенно без акцента, но с какими-то странными интонациями и теми ясными, округлыми окончаниями слов, что легче всего выдают чужака): - Глаза нашего отца застилает тьма. Мне нужна помощь. Конечно, такие черви, как вы, мало что могут, но мать моя говорила, что даже вы, люди, способны приносить массу хлопот. А значит, и уводить от них. Первым заговорил Афанасьев. Несмотря на то что он слышал слово "черви" только на рыбалке да на уроках зоологии в восьмом классе, и уж никак не в приложении к себе самому, он сделал вид, что это совершенно нормально, и произнес: - Мы бы помогли... но что у него болит? - Болит? У него ничего не может болеть. Ему нужно лекарство. "По всей видимости, взгляды на медицину у меня и у этого набора мышц расходятся, и весьма существенно", - подумал Евгений. А сержант Васягин, по месту работы знавший, что можно предложить в качестве лекарства людям в ударов резиновой дубинкой, - только глупо захлопал глазами. - Но что случилось? Белокурый атлет снова повел в сторону Афанасьева голубыми миндалевидными глазами, и Женя, как еще совсем недавно Колян Ковалев, почувствовал, как в позвоночник втыкаются и жестоко ворочаются в нем ледяные иглы. - Отец наш замутил небо, как во время оно, - наконец изрек белокурый, - он покинул ваш мир, когда наступил час, тому подобающий. - Кого? - В вашем мире таких, как мы, называли БОГАМИ, - уже нетерпеливо ответил шкафоподобный пришелец. - Но некогда мне вести с тобой пустые разговоры, червь. Отцу нашему нужно выпить что-то, что вольет в него силы. - Что-нибудь вроде медовухи, что пивал я на перепутье миров на постоялом дворе у посредника Сверра, - пробормотал старик в шляпе. - Выпить? - оцепенело проговорил Женя, который обеспокоился не столько смыслом и тоном сказанного, сколько габаритами этих людей. - Выпить есть. Это запросто. Вот. Должно помочь. Кстати, хорошая водка. У меня, когда ангина или там, скажем, грипп, я всегда - вместо лекарства... это... И он протянул белокурому еще не распечатанную бутылку водки "Кристалл". Тот принял ее двумя пальцами, легонько сжал, и бутылка лопнула с жалобным стеклянным лепетом. Осколки посыпались на пол, и хлынула водка, заливая и попутно дезинфицируя грязные ступни белокурого. При этом тип, столь небрежно обращающийся с водкой, даже не порезался. "Да, - подумал Афанасьев, - точно, сумасшедший. Боли не чувствует". |
|
|