"Антон Кротов. От -50 до +50 (часть 1) " - читать интересную книгу автора

70.000 яиц, и даже больше, в первый и второй год, бывает что и на третий.
Когда матка зарождается, она первые 20 дней живет в улье, а потом вылетает
из улья, и за ней гонятся пять-шесть-восемь трутней (самцов). Самый
удачливый догоняет матку, совокупляется с ней на лету и погибает. А матка
возвращается в улей и всю жизнь там живет и откладывает яйца.

Еще интересно, что пчелы могут сами вырастить из личинки рабочую пчелу,
матку или трутня, смотря какая надобность имеется в улье. То есть если матка
постарела, они могут вывести новую матку. Пчелы болеют всеми болезнями, как
люди: например, у них бывает понос, и тогда ульи в маленьких зеленоватых
точках поноса; а лечат их антибиотиками, такими же, как людей лечат,
разводят их с водой и сахаром и угощают пчел. Если же пчел не лечить, они
могут перезаражать друг друга всякими инфекциями и перестанут делать мед или
вымрут вовсе.

Зимой мед не порождается, а только летом, поэтому пчеловоды говорят,
что они кормят пчел девять месяцев в году, а пчелы их - только три месяца.
Однако, если хорошо знать всю науку пчеловодства, то можно добывать много
меда и для собственного потребления, и на продажу. В горных селах почти все
продают мед, и стоит он здесь всего 60 сом (40 рублей) за килограмм, а в
Бишкеке - вдвое дороже.

Такие сведения мне рассказали пчеловоды, а параллельно очень вкусно
меня накормили. В чае вместо сахара у них был мед, но такой - "технический",
не на продажу, в котором, как в янтаре, замуровались тушки попавших туда
пчел. Кладя в чай, пчел надо выковыривать.

Я решил сфотографировать хозяев вместе с ульями, и достиг успеха, но
при этом пострадал: несколько пчел забрались ко мне в одежду и успели меня
укусить. Утешал себя тем, что укусы имеют лечебное воздействие.

Хотя хозяева собрались вечером ехать к себе домой, в Гульчу, и
приглашали меня к себе, - но я решил еще некоторое расстояние пройти пешком,
чтобы больше увидеть и сфотографировать. Поблагодарив пчеловодов, пошел.
Вскоре покосы и пасеки кончились и начались обычные горные киргизские села,
даже с маленькими мечетями. Прошел дальше, одно или два села, и тут меня
зазвали в гости. Хозяином дома был старик 70-ти лет, по имени Токтомоллат, а
местность называлась Кеньджилга.

Старик сообщил мне подробности из своей биографии. Родился он в этом же
селе. В 1951-52 годах, еще при Сталине, он пошел в армию и служил в
Караганде, где выучил русский язык. Потом в течение сорока лет он был
чабаном, пас в горах колхозный скот, а в 1991 году вышел на пенсию, в связи
с ликвидацией колхозного скота и колхозов вообще. Детей у него было десять
человек. По местному обычаю, старшие сыновья должны, как вырастут, построить
себе сами дома, а младший сын остается с отцом, помогает ему и после его
смерти наследует жилище. Вот и жил он с женой-старушкой (не знающей русского
языка), с младшим сыном и с внуками. Большое хозяйство содержало здесь
огороды, пастбища и скотину; недавно (похвастался хозяин) они с сыном ездили
в Бишкек и приобрели "Волгу" (не самую новую) за 120 тысяч сом (2500