"Александр Александрович Крон. Бессонница (Роман)" - читать интересную книгу автора

Антонович Юдин, сорока девяти лет, доктор биологических наук, заведующий
лабораторией некоего Института, для краткости назовем его Институтом
онтогенеза. В начале апреля сего (1957) года пишущий эти строки договорился
с дирекцией Института о трехмесячном отпуске для окончания давно начатой
монографии. Работа эта, посвященная некоторым актуальным проблемам
возрастной физиологии, - результат многолетних исследований, проведенных в
нашей лаборатории, и доступна только специалистам. Я не знаю, как пишутся
повести и романы, но научные монографии создаются в лабораториях, накопление
и обобщение фактов идут рядом, и ко времени, когда исследователь садится за
письменный стол, его задача сводится к тому, чтоб расположить материал
наиболее удобным для восприятия образом. Умение писать, на мой взгляд,
находится в прямой зависимости от умения мыслить, и я плохо представляю себе
настоящего ученого, который нуждался бы в посторонней помощи, чтоб связно
изложить то - обычно немногое, - что не было известно до него. Поэтому при
некоторой самодисциплине и отсутствии прямых помех трех месяцев мне должно
было хватить.
С некоторых пор я начал ощущать свой возраст и стал чувствителен к
быстротечности времени. Боюсь я не смерти, а старости. До старости мне еще
далеко, я здоров и при моем обманчиво хрупком сложении довольно силен. В
метро мне до сих пор говорят "молодой человек", и я не помню ни одного
случая, чтоб кто-нибудь попытался уступить мне место. Вспоминая себя
тридцатилетнего, я не нахожу в себе сегодняшнем серьезных возрастных
изменений. До известной степени я обязан этим выработавшемуся с годами
режиму, тайны из него я не делаю и обычно разочаровываю тех, кто жаждет
овладеть секретом молодости. Ничего нового: правильное чередование труда и
отдыха, зарядка, пешие прогулки, зимой лыжи, умеренная еда, минимум
лекарств, алкоголь только изредка и в символических дозах. Если добавить к
этому, что с сорок пятого года я не выкурил ни одной папиросы, то вот,
пожалуй, и все, что обеспечивает мою считающуюся завидной спортивную форму.
Единственное, в чем я заметно деградировал, это память, некогда
феноменальная. Благодаря ей я легко приобретал знания, в том числе много
ненужных, изучил без посторонней помощи три европейских языка, умею
производить в уме довольно сложные вычисления и играть в шахматы, не глядя
на доску. Всему этому я не разучился и сегодня, но кладовые моей памяти
переполнены, я стал запоминать труднее и легче забывать. Когда-то я презирал
записные книжки, теперь у меня заведена целая картотека; в юности я бездумно
расточал свое время, теперь, когда меня приглашают на какое-нибудь не строго
обязательное заседание или предлагают прочесть посредственную книгу, я чаще
всего отделываюсь шуточной формулой: "Не так долго осталось жить", но вряд
ли кто-нибудь понимает, какое нешуточное содержание я в нее вкладываю. Мне
надо многое успеть, пока я еще в форме и не окостенел, я прихожу в ужас от
мысли, сколько времени, необходимого для серьезной исследовательской работы,
я уже потерял по самым разнообразным причинам. Достаточно назвать три -
войну, несчастливый брак и то смутное для нашего Института время, когда в
биологической науке возобладали осужденные впоследствии волюнтаристические
нравы и методы. Было бы, впрочем, неверно сказать, что все эти периоды
прошли для меня без следа и пользы, жизнь всегда чему-то учит, теряя одно,
мы неизбежно приобретаем нечто другое, и я лишь недавно понял, как много для
моей работы дали годы, проведенные в армии. Но поторапливаться надо, и это
обязывает меня к жесткой организованности, щажу я себя ровно настолько,