"Леонид Кроль. Между живой водой и мертвой " - читать интересную книгу автора

общения с несколькими московскими психотерапевтами, к которым я ходил на
сеансы. Это Марк Лейнгольд и Давид Черняховский, которые работали в
психиатрических диспансерах. Они не знали ни про какие школы и техники, но
сами работали очень ярко, спонтанно, сильно и неожиданно. Работали как
ветеринары: успокаивали, поглаживали, лечили, перевязывали, только в
терапевтическом смысле. Опыт тех лет - неописанная и неоцененная вещь,
издержки нашей тогда бесписьменной профессиональной культуры. Это тоже было
для меня важным - видеть, что такой уровень работы существует. Впечатления
того времени подливали романтики в огонь будущего профессионализма.

***

Вторую составляющую моего опыта образует тот период, когда мне пришлось
заниматься организацией учебных семинаров самых "отборных" западных
психотерапевтов и много ездить на международные конференции. И вот тогда, на
фоне своего "фельдшерского" профессионального опыта, я увидел огромную
россыпь достижений профессионалов-психотерапевтов. Увидел совершенно
замечательные подходы семейной терапии, гипноза, психодраматические,
гештальтистские, психоаналитические. Увидел профессионалов, которые выросли
в совершенно разных традициях. Некоторые повторяющиеся детали и уже готовые
психотерапевтические изделия. То есть, если я до этого привык работать с
инструментами, которые сам для себя делал, по случаю находил или покупал, то
теперь вдруг получил возможность увидеть первоклассную лабораторию,
супермаркет, где все разложено по полочкам и указано, что для чего
предназначено.
Я много смотрел, как работают другие люди. И то, что видел, отсекало то
лишнее, что делал я сам. Чем больше я видел, тем лучше понимал, что делаю
сам. Мне были особенно интересны терапевты, которые отчетливо работают в
парадоксальной манере. Карл Витакер мне понравился сочетанием простоты,
"отвязности" и одновременно мудрости. Он был похож на старого ветеринара,
который помогает родам лошади. Крепко держит ее и в нужный момент тянет, а в
нужный момент поглаживает. И он нисколько не заинтересован тем, кто в этот
момент рождается, потому что знает: всегда рождается одно и то же. Но он
заинтересован именно в этом локальном, никому другому не заметном действии:
где погладить, где надавить, где потянуть. И Витакер выполняет весь рабочий
процесс, который, с одной стороны, автоматичен, а с другой стороны,
совершенно нов. Для меня это было россыпью приемов, рождающихся здесь и
сейчас.
Затем Фрэнк Фарелли, который тоже работает в провокативной манере. Он
представляет собой сочетание карточного шулера, ковбоя и оперного певца. И
несмотря на такие комиксные представления, он берет человека и вводит его в
сильную зону риска, неожиданности и провокативности, при которой человек,
оставаясь в неких сильных объятиях, рамках, начинает вибрировать и вдруг
находит в себе неожиданную территорию, открывает неожиданный взгляд на
самого себя. Такое сочетание циничности, цепкости и одновременно легкости,
воздушности мне показалось тоже очень любопытным, потому что это в каком-то
смысле терапия бессмысленностью, когда берется любой смысл, утрируется,
карикатурируется, и тогда все прочие смыслы становятся условными, ставятся в
некие кавычки. От этих потерь, от изменения этих смыслов коренным образом
меняются как физические, так и другие идентификации человека. Это терапия