"Феликс Кривин. Я угнал Машину Времени (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

сказала французская королева, оставшись наедине с испанским послом. -
Каждый день одно и то же, одно и то же...
Глядя на эту хрупкую женщину, трудно было поверить, что она предалась
англичанам, поддерживая их против мужа и своей страны. В угоду англичанам
она сделала официальное заявление, что сын ее, дофин Карл, не является
сыном ее царствующего мужа, не только поставив под сомнение свою
репутацию, но и развеяв все сомнения на этот счет. Тем самым она лишила
сына права наследия, отдав это право английскому Генриху, который, однако,
вскоре умер, потеряв не только чужой престол, но и свой собственный.
Однако преданный матерью дофин тоже не был кристальным человеком. Он
был замешан в убийстве герцога Иоанна Бургундского (то-то герцогу так не
хотелось идти к дофину), а когда умер его отец Карл Безумный, наследного
дофина никто не хотел короновать, пока это не сделала Жанна д'Арк,
преданная ему и преданная им англичанам.
В приемный зал вышел Карл VI, худой, болезненный человек, с
застенчивой, почти робкой улыбкой.
- Вы ко мне? - осведомился он у инспектора, послав королеве воздушный
поцелуй. - Ради бога, извините! Мне не сказали, а я не догадался
выглянуть, виноват! Нет-нет, без церемоний, заходите, пожалуйста!
Стены королевского кабинета были сплошь увешаны щитами, надписи на
которых свидетельствовали о миролюбивом характере их обладателя. "Блаженны
миротворцы". "Все понять - все простить". "Не ведаете, что творите". Были
надписи призывные: "Отойди от зла и сотвори благо!", "Перекуем мечи на
орала!", "Не зарывай талант в землю!" Были полные отчаяния: "О времена! О
нравы!", "Да минует меня чаша сия!", "Бей, но выслушай!" Надпись на одном
щите, казалось, обобщала все остальные: "Вот как делается история!"
- Какая удивительная коллекция! - воскликнул инспектор.
- Это не коллекция, это жизнь. Я никогда не знал мирного времени. Когда
я родился, уже шла война. Она началась за тридцать лет до моего рождения и
будет продолжаться еще тридцать лет после моей смерти.
Поразительно, что он ошибся всего на один год: война началась за
тридцать один год до его рождения и окончилась через тридцать один год
после его смерти. Жизнь безумного короля приходилась на самую середину
безумной войны, и в этом была какая-то безумная закономерность.
- А мечей вы не собираете? - спросил инспектор.
- Нет, - отрубил король, - мечей я не собираю. У нас хватает тех, кто
собирает мечи. Не собирали б они мечи, я бы не собирал щиты.
Вдруг он подмигнул гостю:
- Сейчас я вам кое-что покажу. Мой шут - он хоть и дурак, но светлая
голова, можете мне поверить, подарил мне колпак. А я ему за это отдал
корону. - Он достал из шкатулки колпак и надел его. - На вид он не очень
внушительный, но зато удобный.
Странно, что шутовской колпак вовсе не делал короля смешным, он
придавал его лицу даже некоторое выражение скорби. Колпак печально свисал
на одну сторону, словно подчеркивая однобокость судьбы, которая, давая все
с одной стороны, с другой стороны - все отнимает.
Вслед за тем король забыл о госте и принялся гоняться за мухой. Поймал
ее, сунул куда-то под крышечку и сказал:
- Здесь она будет в безопасности. У нас так безжалостно уничтожают мух.
Приходится их ловить, чтобы спасти от уничтожения.