"Феликс Кривин. Упрагор, или Сказание о Калашникове (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

имя. Эти прохиндеи чиновники достигают больших вершин. Потом поди
разберись, то ли горе за ее высоту присвоили имя выдающегося человека, то
ли человека назвали в честь горы за его выдающиеся достоинства. А когда
обратно переименуют, опять непонятно: то ли человек проштрафился, то ли
гора оказалась не на высоте. Прямо цирк от всех этих переименований.
Природа только шарахается от наших громких имен. Сама она - как безымянный
солдат на поле человеческой брани.
Толстый парень хлопнул Калашникова по плечу:
"Ладно, я в трактир, там сегодня завезли пиво. А ты дуй в сектор
справок, пятый этаж, там такой человек, что никакой Горуни не захочется".



2

К двери сектора справок была прилеплена отпечатанная типографским
способом табличка: "Скоро буду". Было не ясно, кто будет и когда, и
Калашников в ожидании пошел бродить по коридорам.
Низенький ученый муж с высоким лбом доказывал высокому и низколобому,
что палки в колеса появились раньше самих колес, потому что ведь не зря
говорят, что обезьяна взяла в руки палку. Иначе бы говорили, что обезьяна
взяла в руки колесо.
Низколобый ухватился за эту мысль и стал ее записывать в специальную
книжечку, куда записывал мысли для будущих научных работ. "С тех пор, -
сказал высоколобый, - колеса все дорожают, а палки в колеса все дешевеют,
и это определяет наше поступательное движение".
Калашников прошел в конец коридора и свернул в другой коридор, над
входом в который большими мрачными буквами было начертано: "ДРЕМОТДЕЛ". И
чуть ниже - более мелко: "Древних мифов отдел".
Весь этот коридор занимал Дремотдел, в который входило несколько
секторов: "Сектор мифических подвигов", "Сектор мифического изобилия",
"Сектор мифического счастья", "Сектор мифического труда". Приберегая
счастье на конец, Калашников начал с того, что является его первоосновой.
Так это со стороны выглядело. Но на самом деле его выбор определялся
другим. На дверях сектора мифического труда был нарисован контур горы, и
Калашников подумал, что здесь он найдет необходимые сведения.
Ученые мужи сектора стояли в раздумье у стены, на которой были вывешены
взятые сектором обязательства. Над обязательствами висел большой портрет
Сизифа, сидящего на камне и задумчиво глядящего вдаль. От ног Сизифа
поднимался склон горы, которая была одновременно диаграммой неуклонного
роста.
Обязательства висели невысоко. Когда требовалось взять повышенные, их
перевешивали повыше, а когда с ними не справлялись, двигали вниз. На стене
был широкий след от передвигаемых обязательств.
Завсек, еще сравнительно молодой учмуж, заваливший работу в Упупе и
брошенный сюда на укрепление, спросил, задумчиво глядя на диаграмму роста:
"А почему у нас вместо роста спад?"
"Это просто кнопка отлетела", - сказал учмуж, приставленный к кнопкам.
Держась на двух кнопках, диаграмма показывала рост.
Но когда одна из них отлетела, получился спад.