"Феликс Кривин. Конец жанра (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора Вскоре пушкиновед сидел в квартире у непушкиноведа и имел с ним
полунаучный (со стороны гостя), полуфантастический (со стороны хозяина) разговор. - Фантастика фантастикой, научная фантастика - научной фантастикой, но это не дает права подрывать основы пауки. - Но я действительно видел, как он писал эти стихи! - Кто... писал? - Пушкин, - сказал хозяин с легкостью, с какой упоминают это имя непушкиноведы. - Юный Пушкин, мальчик четырнадцати лет. Впервые при маститом столпе пушкиноведения назвали мальчиком великого поэта. - Вы видели... как Александр Сергеевич... Надеюсь, это было во сне? - Нет, не во сне. Вот на этом аппарате. - Трамвайный фантаст указал на предмет, отдаленно напоминавший кухонный комбайн, лучший помощник домашней хозяйки. - Я, пожалуй, пойду, - сказал гость. При этом вид у него был немного испуганный. - А вы не хотите сами посмотреть? Пушкиновед не хотел. Но он себя заставил. Ради Пушкина. Как известно, путь к истине устлан не только розами, но и шипами. Дальше все происходило как во сне. У кухонного комбайна вдруг открылся экран, и на нем замелькали человеческие фигуры. - Вон, видите, человек к нам спиной? Это Фет. У него в руках сборник Тютчева. А вон, видите, к нам спиной? Это Аполлон Григорьев. - А почему они все спиной? действительно так стояли, и теперь уже поздно что-то менять. - Летний сад. На скамеечке гимназист читает "Отечественные записки"... - комментировал немое изображение непушкиновед. В верхнем правом углу мелькали цифры: ...1867... 1859... 1843... - Черная речка, - объявил владелец аппарата, - сейчас здесь появятся Пушкин и Дантес. Это был совершенно не научный метод исследования, но оторваться было невозможно. - Дантес, - прошептал фантаст. Пушкиновед хорошо знал Дантеса. Он знал всех друзей и врагов Пушкина лучше, чем собственных друзей и врагов. Дантеса он узнал бы не только в лицо, но даже по почерку. Да, он узнал бы Дантеса. Но это был не Дантес. Это скорее был... как же его фамилия? Да ну же, он часто бывает в Доме литераторов... Пушкиновед не раз с ним встречался на заседаниях секции критики, но вспомнить его фамилию не мог, потому что был специалистом по девятнадцатому, а не по двадцатому веку. И вот этот критик, выдававший себя за Дантеса, поднял пистолет, похожий на шариковый карандаш "Привет из Одессы", и стал наводить его на стоящего перед ним... Пушкиновед поспешил перевести взгляд на стоявшего перед Лжедантесом Пушкина. Да, конечно, это был не Пушкин. Это был известный поэт, тоже часто бывавший в Доме литераторов, но фамилию которого пушкиновед вспомнить не мог, потому что был специалистом по девятнадцатому, а не по двадцатому веку. И все же его встревожила судьба известного, хотя и забытого поэта, и, впервые почувствовав в себе силу предотвратить историческую катастрофу, пушкиновед |
|
|