"Феликс Кривин. Карета прошлого (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

из которых было изобилие влаги, в других - изобилие засухи, что в сумме
составляло именно то изобилие, какое требовалось земноводному царству.
Цари земли и воды буквально разрывались между землей и водой: в воде
по-прежнему жили рыбы, которые цеплялись за свои старые рыбьи традиции, а
на земле зарождалось что-то новое, которое знать не хотело воды. Царство
земноводных трещало по всем швам - по всем берегам, соединявшим воду и
сушу. И наконец оно рухнуло, похоронив под собой царей земли и воды,
стегоцефалов. Из всего царства земноводных только маленькие лягушки да еще
тритоны и саламандры дожили до новых времен, потому что они не были
царями, они всегда были подданными - и в царстве стегоцефалов, и в царстве
динозавров, и во всех царствах, водных и земных, они всегда были
подданными, только подданными. И они живут, потому что им нужно всего
немного: немножко воды и немножко земли. И еще им нужно: собраться
где-нибудь вечерком и, перебивая друг дружку, вспоминать, вспоминать... И
запеть, перебивая друг дружку: "Были и мы когда-то стегоцефалами!.."
Итак, лягушкам принадлежало прошлое, динозаврам принадлежало настоящее.
Кроме прошлого и настоящего, ничего другого не было на земле. И вот в эти
чуждые им времена появились млекопитающие.
Тяжкая пора безвременья, как ее пережить, когда в жилах у тебя горячая
кровь, а у всех остальных - кровь холодная?
- Применяться к обстоятельствам, - говорили лягушки, - согласовать свою
температуру с температурой окружающей среды. На первых порах почаще
смотреть на термометр, потом это войдет в привычку.
Млекопитающие не хотели смотреть на термометр, у них была постоянная
температура, независимая от окружающей среды.
- Своя температура! - еще больше холодели лягушки. - Независимая от
среды! Ну, знаете... В свое время и мы были стегоцефалами, но даже в те
времена... мы не могли себе это позволить.
До млекопитающих никто не мог себе это позволить, они были первыми
теплокровными, заявившими о своем несогласии со средой. Подумать только:
даже огромные ящеры приспосабливались к среде, а эти, у которых ничего за
душой - ни прошлого, ни настоящего...
Конечно, прошлое было у млекопитающих, только оно им не принадлежало. И
вообще, это было такое прошлое, о котором лучше всего забыть. В прошлом
млекопитающие были пресмыкающимися, правда, не огромными ящерами, а
маленькими, незаметными, что было единственным спасением в мире, в котором
можно существовать лишь до тех пор, пока тебя не заметят. В то время у них
была холодная кровь, совершенно нормальная холодная кровь, приспособленная
к внешней температуре.
А потом... Можно придумать много легенд о том, как холоднокровные стали
теплокровными. Это может быть легенда о первой большой любви или о первом
большом сочувствии, или о первом восхищении красотой. Но факты говорят о
другом. Факты говорят о том, что теплокровность в те времена считалась
далеко не безобидным явлением. Теплокровных преследовали за
теплокровность. Изощренная физиология динозавров дошла до того, что они на
расстоянии чуяли теплую кровь, улавливая тысячные доли градуса. И уже за
тысячную долю виновный подлежал съедению.
- Просто поразительно, до чего мы сами не умеем себя беречь, - говорили
лягушки, хотя они-то умели себя беречь. Впрочем, они имели в виду
млекопитающих: - Быть незаметным - что может быть лучше в наш ужасный век?