"Агата Кристи. Кривой домишко" - читать интересную книгу автора

любовными посланиями, а скорее письмами близких друзей, полными мыслей о
грядущем и прошлом и описаний текущих событий. Но тем не менее я знал, что
наши чувства друг к другу стали сильней и глубже за время разлуки.
Я прилетел в Англию теплым пасмурным сентябрьским днем. В голубоватом
сумраке листья деревьев казались золотыми, дул легкий порывистый ветерок. Я
послал Софии телеграмму прямо из аэропорта.
"Только что прибыл. Жду ужину ресторане "Марио" девять часов. Чарлз".
Двумя часами позже я сидел дома и читал свежую "Таймс". Просматривая колонку
с сообщениями о рождениях, свадьбах и кончинах, я наткнулся на фамилию
"Леонидис".
"19 сентября в своем особняке "Три фронтона" в Суинли-Дин на
восемьдесят восьмом году жизни скончался Аристид Леонидис. Бренда Леонидис
глубоко скорбит о возлюбленном супруге".
Сразу под этим было еще объявление:
"В особняке "Три фронтона" в Суинли-Дин скоропостижно скончался А.
Леонидис. Глубоко скорбящие дети и внуки. Отпевание состоится в церкви
Сент-Элдрид, Суинли-Дин".
Соседство этих объявлений показалось мне довольно странным: очевидно,
два повторяющих друг друга сообщения были помещены рядом по недосмотру
работников редакции. Но в первую очередь я подумал о Софии и спешно послал
ей вторую телеграмму:
"Только что узнал смерти твоего дедушки. Глубоко соболезную. Сообщи,
когда сможем увидеться. Чарлз".
В шесть часов вечера на мое имя пришла телеграмма от Софии, гласящая:
"Буду "Марио" девять часов. София".
При мысли о скором свидании с Софией я страшно разнервничался. Время
еле ползло. В "Марио" я приехал за полчаса до назначенного времени. София
опоздала только на пять минут.
Встречаться после долгой разлуки с кем-то, о ком постоянно думаешь,
всегда немного страшно, и, когда наконец София вошла через вращающиеся двери
в зал, все происходящее показалось мне совершенно нереальным. На Софии было
черное платье, и это почему-то поразило меня. Большинство женщин в ресторане
были в черном, но я решил, что София в трауре, и удивился этому: мне
казалось, она не из тех людей, которые носят траур - пусть даже и по
близкому родственнику.
Мы выпили по коктейлю, потом отыскали заказанный столик и принялись
торопливо и несколько бессвязно рассказывать друг другу о старых каирских
знакомых. Это был несколько искусственный разговор, но он помог нам
преодолеть первую неловкость. Я выразил сожаление по поводу смерти мистера
Леонидиса, и София спокойно сказала, что все это случилось "совершенно
неожиданно". Потом мы снова углубились в воспоминания. И тут я с тревогой
начал ощущать что-то неладное. Но это была не та естественная неловкость,
которую испытывают люди при встрече после долгой разлуки. Что-то неладное,
что-то определенно неладное творилось с самой Софией. Может быть, она
собиралась сообщить мне, что встретила другого человека, которого любит
больше, чем меня? Что ее чувство ко мне было "всего лишь ошибкой"?
Но все-таки почему-то мне казалось, что дело не в этом. А в чем
именно - понять никак не мог. Тем временем мы продолжали наш натянутый
разговор.
Потом, совершенно неожиданно, когда официант принес кофе и,