"Агата Кристи. Вышедший из моря" - читать интересную книгу автора

рекомендуете, значит, это действительно здорово! Ах, Саттертуэйт,
Саттертуэйт, этак Вы скоро превратитесь в изнеженного господина, который
печется лишь о соответственных удобствах!.. Спасти Вас от этой участи
может разве только одно - Ваш безмерный интерес к делам ближних..."

Мистер Саттертуэйт сложил письмо и живо представил себе герцогиню с
ее обычной скупостью и внезапными приступами неуемной щедрости, с ее
колким языком и всплесками бьющей через край энергии...
Энергия - вот чего всем нынче так недостает! Он вынул из кармана еще
один конверт, из Германии, - от молодой певицы, которой он кое-чем помог.
Письмо ее было полно изъявлений самой искренней признательности.

"Дорогой мистер Саттертуэйт, как мне Вас благодарить? Я просто боюсь
поверить, что уже через несколько дней мне предстоит петь Изольду".

Как жаль, что Ольге придется дебютировать в "Тристане и Изольде"! Она
славная, старательная девочка, и голос у нее прекрасный, но у нее совсем
нет темперамента, нет страсти. "Оставьте нас! Все ступайте прочь! Так
желаю я! Я - Изольда!.." Нет, в ней этого нет! Той силы, несгибаемой воли,
которая слышится в мощном финальном "Ich Isolde!" ""Я, Изольда!" (нем.)".
Что ж, во всяком случае, хоть кому-то он помог! Жизнь на острове
нагоняла на него тоску. Ах, зачем он покинул Ривьеру - такую знакомую и
родную, где он и сам был всем как родной! Здесь же до него никому нет
дела... Им даже невдомек, что перед ними тот самый мистер Саттертуэйт -
друг графинь и герцогинь, покровитель писателей и певиц. На острове ему не
встретилось ни одной мало-мальски значительной фигуры ни из высшего
общества, ни из мира искусства. Все здесь расценивали друг друга
исключительно по тому, кто какой сезон проводит на острове - седьмой,
четырнадцатый или двадцать первый.
Глубоко вздохнув, мистер Саттертуэйт вышел из отеля и свернул в
сторону голубеющей внизу бесформенной бухточки. Из-за заборов на дорогу с
обеих сторон лезли алые ветки цветущей бугенвиллеи "Бугенвиллея - род
южноамериканских растений из семейства ночецветных с ползучими побегами и
небольшими цветками, заключенными в широкие кроющие листья.", и мистер
Саттертуэйт шел между ними, как сквозь строй. Рядом с этим нахальным
великолепием сам он казался себе бесконечно старым и седым как лунь.
- Я стар, - бормотал он. - Я стар, и я устал...
Наконец, к облегчению мистера Саттертуэйта, бугенвиллеи кончились. До
моря было уже недалеко. Уличный пес, остановившись на солнышке посреди
проезжей части, сладко зевнул, потянулся, сел и начал сосредоточенно
чесаться. Вдоволь начесавшись, он встал и обозрел окрестность в надежде
увидеть что-нибудь интересненькое.
Под забором была свалена куча мусора - к ней, в радостном
предвкушении, он и направился. Так и есть, собачий нюх не подвел: вонь от
свалки превосходила все ожидания. Он еще раз с вожделением принюхался -
после чего, подчиняясь непреодолимому порыву, повалился на спину и стал
остервенело кататься по зловонной куче. Да, решительно нынче утром он
попал в собачий рай!.. В конце концов, это занятие его утомило, он встал и
снова лениво побрел на середину дороги. Вдруг из-за угла без всякого
предупреждения на полной скорости вырулил обшарпанный автомобиль, сбил