"Елена Криштоф. Сто рассказов о Крыме " - читать интересную книгу автора

не было. А стоявшая среди города башня, известная под прозвищем
"Генуэзская", никак не подходила ей ни по размерам, ни по духу. Домашняя,
всем известная башня, окруженная одноэтажными постройками...
О Феодоре, вернее, о женщине, метавшей камни, поднимавшей над головой и
бросавшей многопудовые обломки скал, я вспомнила, когда увидела развалины
древнего города Мангупа. Поднятый над долиной, окруженный холмами, город
этот был столицей таинственной страны Дори. И сейчас он еще остается во
многом загадкой для ученых, в XVI же веке польский посол Мартин Броневский о
нем и других пещерных городах Крыма писал так:
"...О владетелях и народах, населявших эти города и величайшие замки,
нет уже никаких летописей". Только заезжие путешественники посещали мертвые
города, дивясь, кто чему. Одни - изобретательности природы, вознесшей к небу
белые известняковые мысы, другие - мастерству зодчих, которые нарастили
высокие стены над естественными откосами. Недоумевали: впечатление было
такое, будто вечно стояли без обитателей эти дворцы, эти казематы, всегда
были пусты эти конюшни, никогда живое колесо не катилось по огромной,
продавленной в толще известняка колее...
Величие построек и неожиданность местоположения Мангупа смущали
посетителей, и они не знали, какому народу приписать возникновение его.
Многие считали: Мангуп-кале основать под силу было только туркам. К тому же
Кале значит крепость именно по-тюркски. А может быть, Мангуп - византийское
или генуэзское поселение? Нет, не похоже, эти строили свои города у моря,
чтоб легче было сообщаться с родиной. Только в последнее время историки и
археологи стали связывать именно с Мангупом глухие упоминания в письменных
источниках о некой стране Дори, о княжестве Феодоро, о тамошних князьях,
которые были в родстве с самими Палеологами, последней династией
византийских императоров. А один, по имени Исай, чуть было не женился на
дочери великого князя Московского Ивана III. По меркам Таврии княжество
Феодоро раскинулось широко между Главной грядой Крымских гор и предгорьями.
Владения феодоритов на юге и западе выходили к морю, и поэтому еще одно
названье было у княжества - Поморье.
Со стен Мангупа не то что соседние земли - даже Чембало было видно, а
находилась эта генуэзская крепость на месте нынешней Балаклавы. И стояла там
одинокая башня над узкой бухтой, а бухта перетянута была длинной цепью: чтоб
не зашли чужие корабли. Стерегли генуэзцы бухту от турок. И от соседей -
феодоритов, кстати, тоже.
Ходит по стене своего города жених Исай, примериваясь к тому, как он
определится в зятья к Московскому князю. Исай не так уж молод, но
нетерпелив. Надоело ему непрочное равновесие сил между его княжеством и
генуэзскими городами. Возникли по всему побережью крепости одна против
другой, смотрят зрачок в зрачок узкие бойницы. Не спят генуэзцы, ворочаются,
а не замыслили ли именно в этот момент феодориты что-то против них? И его,
Исая, подданные не спят: генуэзцы ведь не просто хитры - они коварны, от них
всего можно ждать. Но скоро ему, зятю Московского князя, нечего будет
бояться...
...Однако честолюбивым замыслам Исая не суждено было сбыться. К берегам
Крыма не более чем через месяц после описанной ночи пришли турки. С разбегу
взяли Кафу, сломили сопротивление Сугдеи и ринулись в глубь полуострова.
Перед стенами Мангупа враг остановился надолго.
Пять раз ходили на приступ турецкие войска - все безрезультатно.