"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Из жизни бывшего автолюбителя" - читать интересную книгу автора

Продал душу ни за понюшку табака.
Непонятно, однако, причем тут табак. Гудков не курил и табака не нюхал,
а душу он продал за бензин, то есть - в более общем виде - за
энергоноситель. Но продал, это факт.
Вот так мы иногда упускаем человека.
В выходные дни Павел Афанасьевич любил поваляться подольше. Иной раз и
"Утренняя почта" по телевизору пройдет, а Гудков все еще в кровати, даже
лень встать и звук убавить. Но в то утро, после визита странного субъекта,
Гудков поднялся на рассвете без будильника, быстро оделся, плеснул на лицо
две-три пригоршни воды и бросился к выходной двери. Стараясь не громыхать,
открыл два замка, снял цепочку, отодвинул щеколду и помчался к гаражу. В
мгновенье ока перескочил бульвар, свернул у желтого кирпичного здания и,
наискосок пересекая двор, через считанные секунды оказался у зеленых
гаражных ворот, возле которых в своей будке дремал сторож. "Привет,
папаша!"-бросил ему по обыкновению Павел Афанасьевич. Тот проснулся и
проводил раннего посетителя непонимающим взглядом.
Гудков чуть приоткрыл переднюю дверцу, осторожно просунул в
образовавшуюся щель руку и, нащупав в потайном месте переключатель, вырубил
противоугонную сигнализацию. После этого он сел на водительское место и
принялся отключать и снимать разнообразные секретки, принципа действия
которых нам с вами знать не положено. Закончив эту рутинную процедуру, Павел
Афанасьевич вставил ключ в замок зажигания, преодолел внутреннее волнение и
повернул ключ до упора.
Мотор завелся с пол-оборота. В считанные секунды он набрал силу и мягко
заурчал. Холеный и сытый мотор. Холеный, сытый и довольный жизнью.
Теперь - главное. Вчера Гудков покинул гараж, так и не перелив
содержимого канистры в бензобак, и теперь указатель топлива должен стоять на
нуле. Гудков бросил искоса взгляд на указатель, потом уставился на него,
потом пощелкал пальцем и мягко постучал по стеклу кулаком. Стрелка твердо
стояла на цифре 1. Значит, бак полон.
"Ну, дает!" - подумал Павел Афанасьевич, заглушил мотор и выбрался из
машины. Нетронутая канистра стояла у заднего колеса, там, где он ее вчера
оставил. Крышка бензобака заперта на ключ. Отомкнув ее, Павел Афанасьевич
заподозрил, что бак залит не доверху. Он сунул внутрь палец и вынул его
сухим. Впрочем, если бензин не по горлышко, так и должно быть.
Гудков принес лампу-переноску и посветил в бак. Ничего. Померещилось
даже, будто в глубине мелькнуло дно, но через горловину много не разглядишь.
Гудков снял с полки алюминиевую проволоку, отмотал с метр, распрямил и
опустил в бак до самого дна. Потом вынул проволоку и тщательным образом
осмотрел ее.
Проволока была совершенно сухая.
Павел Афанасьевич бросился к приборной панели и включил зажигание.
Стрелка ожила, поползла вправо и уткнулась в единицу. Павел Афанасьевич
захохотал.
Сторож, прибежавший на шум, застал его за странным занятием: Гудков
собирал в кучу канистры, воронки, шланги и другие деликатные приспособления,
облегчающие перелив жидкости из сосуда в сосуд.
- Продаю чохом, папаша,- весело сказал он и пнул ногой
двадцатилитровую посудину.- Не купишь?
Сторож ушел досыпать.