"Нэнси Кресс. Болотный заповедник" - читать интересную книгу автора

превосходными летунами, наподобие чаек и ястребов. У нас все еще имеются
альтернативные ветви приматов, хотя существует человек. У нас все еще есть
крокодилы, ради аллаха, которые процветали в триасе.
Это не земная эволюция, холодно возразил Пол, и оба расстались в гневе
друг на друга.
Лиза наблюдала за битвой с печалью, смешанной с нетерпением. Зачем эти
интеллигентные, способные люди тратят время на подковерные войны? Величайшее
открытие в истории человеческой расы, а они используют его, чтобы длительно
язвить друг над другом, вот как все это ей виделось со стороны. Но, может
быть, она различает не слишком ясно. Она так устала. Быть частью истории,
конечно, весьма восхитительно, но одновременно и так выматывает, что она
часто боится, что заснет за рулем по дороге домой.
А потом как-то ночью, когда она в половине двенадцатого шаталась от
усталости со спящим Карло, мертвым весом висящим на руках, снова заявился
Данило.
"Лиззи", мрачно сказал он, а ей не удалось собрать достаточно энергии,
чтобы сказать ему, что так ее называть ему больше не позволено.
"Уходи, Данило."
"Я ухожу. Это двухминутный визит. Ты часто работаешь допоздна, как
сегодня?"
"Когда надо." Она свалила Карло в постель, укрыла его и закрыла дверь
спальни.
Данило сказал: "А часто ты уходишь на работу так рано, как сегодня? Я
был здесь в пять, а ты уже ушла."
"Что тебе понадобилось здесь в пять утра? Данило, уходи. Я измучена."
Она зевнула.
"Вижу. И все же: ты часто ходишь на работу так рано?"
На этот раз она расслышала намеренную небрежность в его вопросе.
Нарочитую. Ее чувства обострились. "А что?"
"Да просто спрашиваю."
"Нет, не просто."
он подхватил свой вечный рюкзак и направился к двери. "Лиззи, ты
работаешь слишком много. Не ходи на работу так рано."
"К черту тебя. Как, ты думаешь, по другому делается работа, Данило? Не
похоже, чтобы ты знал."
Его выражение не изменилось. "Я знаю, ты меня ненавидишь."
"Нет, Данило. Я не ненавижу тебя. Я даже могу восхищаться тем, что ты
делаешь, по крайней мере могла, пока ты был в организациях, вроде "Гринпис".
Это необходимая и важная работа. Но ею нельзя оправдать уклонение от
нормальной человеческой ответственности, такой, как собственный ребенок, и
даже ожидать, что тебя похвалят за это."
"Я хотел, чтобы ты отдала его в приют."
"А я выбрала по-другому. В том ли дело, что Карло изуродован? Что
богатый Данило Аглипей, стойкий рыцарь-крестоносец, имеет сына, который
никогда не сможет ходить или прокормить себя? Ты считаешь, что я удержала
его против твоих желаний и это освобождает тебя от ответственности?
Одобряешь ты, или нет, но ребенок здесь и он твой, а ты скорее Ричард
Львиное Сердце, чем Франциск Ассизский. Прекрасно. Только не жди, что я или
другие, станем тебе за это аплодировать."
Он не ответил. Данило, не настаивающий на последнем слове, был таким