"Нэнси Кресс. Число Файгенбаума" - читать интересную книгу автора

Она держала в руках пространственную фазовую диаграмму, которую я
прежде не видел. Глаза Фрэн сверкали. Но что-то нехорошее рисовалось
вокруг рта, такое, чего не было у другой, и я настолько удивился, что
некоторое время не мог сосредоточиться на диаграмме. Идеальная Фрэн тоже
выглядела не так, как вчера. Кожа на ее лице светилась изнутри, словно под
бледной мелкопористой поверхностью горел фонарик.
- Не удивляйся вопросу, Джек. Я знаю, какая была система - вот
уравнения на столе. Но это выглядит по-иному. Смотри... вот здесь...
Она объяснила, о чем речь. Нелинейные системы с точками, расположенными
очень близко друг к другу, имеют свойство расходиться, вплоть до
хаотического состояния. Но в этих диаграммах было нечто странное: они были
хаотичны, как всегда при странном аттракторе, но с такой
бесструктурностью, какой я раньше не встречал. Полностью уловить различие
не удавалось. Я спросил:
- Где эти исходные уравнения?
- Вон там. На этом листе... нет, вот они.
- Ты использовала константу Арнфельзера! Зачем?
- Взгляни на уравнения еще раз.
На этот раз я в них разобрался, хотя и не силен в физике элементарных
частиц. Джеймс Арнфельзер два года назад получил Нобелевскую премию за
работу о поведении электронно-позитронных пар в первые 30 секунд жизни
Вселенной. Фрэн всегда интересовалась хаосом мироздания. Я снова посмотрел
на диаграммы.
- Ты почти видишь это, правда? Почти видишь...
- Фрэн!
- Ничего страшного, Джек. Просто несварение желудка вдобавок к
мышечному напряжению и бессонной ночи. Всю ночь провела над этими
уравнениями.
- Сядь, пожалуйста.
- Я в порядке. Честное слово.
Она улыбнулась, и кожа вокруг глаз, изрезанная морщинками, натянулась
еще сильней. Но другая Фрэн - за ее спиной - не улыбалась. Ни тени улыбки.
Она смотрела на меня, и в моей голове мелькнула сумасшедшая мысль, что
сегодня она меня увидела.
- Фрэн, тебе надо к врачу.
- Спасибо, ты очень заботлив, но я здорова. Посмотри, на этой
диаграмме...
Они обе, реальная и идеальная, не могли оторваться от чисел. Как
наркоманы. А я, то ли из трусости, то ли по доверчивости, оставил их в
покое.
- ...Ни хрена не понимаю в этом чертовом предмете.
Голос был мужской, тихий, слова ясно различимы, но говорящего нельзя
было узнать. Я перестал писать уравнения и обернулся. Тридцать два -
шестьдесят четыре лица плавали перед глазами.
- У кого-то есть вопрос?
Молчание. Несколько девушек изучали тетради. Остальные студенты
уставились на меня с каменными лицами. Я повернулся к доске и написал
вторую часть уравнения.
- ...Тупой идиот, он и собаку лаять не научит.
Другой голос. Рука, сжимающая мел, затряслась, но я продолжал писать.