"Джейн Энн Кренц. Скрытые таланты " - читать интересную книгу автора

он обнаружил там световой люк. Как видно, Мейкпису нравилась иллюзия
купания в лесу. Кроме деревьев, за окном ничего не было видно, но Калеб
знал, что будет чувствовать себя ужасно незащищенным от чужих глаз, моясь
под этим душем.
Ожидая, пока нагреется вода, он мельком поймал в зеркале отражение
собственной физиономии, мрачной и небритой, и поспешил отвернуться. В
последнее время он стал избегать зеркал и других отражающих поверхностей.
Они пугали его.
Он понимал, как это дико, но почему-то начал бояться, что в один
прекрасный день, случайно бросив взгляд в зеркало или на какую-нибудь
другую полированную поверхность, он там вообще ничего не увидит. Он не был
уверен, что призраки видят свои отражения.
Он встал под душ и постарался сосредоточиться на том, что ему
предстояло.
За каким дьяволом он здесь? Уж никак не из деловых соображений. Тогда
зачем?
В холодном свете раннего утра он заставил себя прямо взглянуть на свои
истинные мотивы. Горячая вода струилась по телу, согревая его, а сквозь
стекло он видел лес. Какой смысл лгать самому себе? Он приехал в Уиттс-Энд
не из-за этого незавершенного контракта, своей профессиональной репутации
или прибыли, которую мог бы получать в будущем от какой-то там мелкой
фирмы, торгующей по почтовым заказам.
Он приехал в Уиттс-Энд из-за Сиренити.
И из-за того, что с ней он чувствовал, что живет.
Через сорок минут, свежевыбритый и одетый в джинсы и толстый шерстяной
свитер, Калеб был уже в кухне. Он нашел ее еще холоднее, чем вчера, но ему
не захотелось опять возиться с растопкой печи. Он стал открывать все шкафы
подряд, пока не нашел банку с гранолой <Подслащенная овсянка с добавлением
орехов и изюма.> домашнего приготовления. Молока не было - холодильник
оказался пуст.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы сгрызть миску сухой овсянки с
орехами. Хорошо еще, решил он, что у него здоровые, крепкие зубы. Надо не
забыть купить по дороге молока. Зубы хоть и хорошие, но все-таки не из
стали.
Жуя гранолу, он разглядывал развешанные по стенам произведения
искусства. Большинство картин в аккуратных рамках представляли собой
любовно выписанные изображения старинных мотоциклов. Было очевидно, что эти
полотна с хромированными монстрами, блестящими и странно величественными,
принадлежат кисти талантливого художника. Калеб всмотрелся в подпись на
одной из картин. Джесси Бланшар.
Картины с мотоциклами висели между книжными шкафами. Калеб взглянул на
несколько корешков на полках. Джеймс Джойс, Пруст и Мильтон соседствовали с
Керуаком и Гинзбергом.
Он покончил с овсянкой, сполоснул миску, вытер ее и аккуратно поставил
обратно в шкафчик. Потом взял куртку и вышел из дома.
От тумана остались редкие серые пряди. Стоя на крыльце дома Мейкписа,
Калеб за группой деревьев различал коттедж Сиренити. Несмотря на неважное
настроение, он слегка улыбнулся и стал вспоминать свои первые вчерашние
впечатления.
Домик Сиренити был похож на иллюстрацию к волшебной сказке.