"Сергей Кремлев. Зачем убили Сталина?" - читать интересную книгу автора

хрущевско-горбачевских цифровых данных о масштабах репрессий, скажу лишь,
что они, судя по всему,


52

завышены в несколько раз. Но приведу все же два свидетельства, прозвучавших
в разное (но одинаково послесталинское) время с разных "этажей" социальной
лестницы... В насквозь "демократическом" сборнике документов "Георгий
Жуков", изданном под научной редакцией В. Наумова Международным фондом
"Демократия" в 2001 году, приведены воспоминания маршала Жукова,
датированные 1963-1964 годами, и на стр. 622 читаем:
"Партия ценила заслуги СТАЛИНА и верила ему. Тогда еще не знали о
размерах того зла, которое причинил СТАЛИН в 1937-1938 годах советскому
народу".
А вот признание известного разработчика ядерных вооружений, профессора
Н.З. Тремасова, автора мемуаров "Назначение отменяется, позвоните по
телефону... (записки Главного конструктора радиоэлектронных систем ядерного
оружия)", изданных в Нижнем Новгороде в 2000 году. На странице 72 он
мимоходом сообщает:
"Видимо, репрессии носили избирательный, не массовый характер (я, во
всяком случае, о них до смерти Сталина и не слыхал)"...
Жукову в 1937 году был сорок один год, и он уже занимал должность
командира 3-го кавалерийского корпуса. Тремасов родился в центре России, в
селе Репное Балашовского района Саратовской области в 1926 году, и о
временах 1937- 1938-го года уже мог иметь вполне сознательное представление.
Но вот же - ни в его детском восприятии, ни в восприятии вполне взрослого
Жукова "репрессии" тогда не отпечатались. Не такими уж, выходит, "массовыми"
они были на деле.
И лишь после смерти Сталина Жуков, Тремасов и многие другие "вспомнили"
о репрессиях, судя о них при этом вкривь и вкось.
Президент США Рузвельт собирал марки, маршал Тухачевский делал скрипки,
а у Сталина с его молодых лет и до октября 1917 было одно "хобби" - борьба
за установление в России власти, озабоченной построением лучшей жизни для
трудящихся. С осени 1917 года он сменяет его уже на другое "увлечение" -
отстаивание этой, уже установленной


53

власти от посягательств внешних и внутренних врагов... К середине 20-х годов
к этому новому "хобби" прибавилось еще одно: построение в России развитого
социализма.
И занимался всем этим Сталин без угрюмости, а даже как-то весело. 4
августа 1918 года он пишет Ленину из Царицына о критическом положении на
Юге, но пишет без надрыва и истерики. Он как бы говорит: дела невеселые, но
если унывать, они не улучшатся... Да, положение на Юге не из легких, товарищ
Ленин, но я же здесь, и со мной хорошие товарищи. И дело наше правое. А раз
так - мы не печалимся, а работаем...
Формально подобных слов в письме Сталина нет - оно конкретно,