"Сергей Кремлев. Зачем убили Сталина?" - читать интересную книгу автора

слову...
Между собой всегда у них с Кировым был юмор. Киров называл его "великий
вождь всех народов, всех времен". Говорил: "Слушай. Ты не подскажешь, ты
образованней меня, чей ты еще великий вождь? Кроме времен и народов, что еще
на свете бывает?"
А Сталин его называл "Любимый вождь ленинградского пролетариата". И
тоже подтрунивал: "Ага, кажется, не только ленинградского, а еще и
бакинского пролетариата, наверное всего северо-кавказского. Подожди,
напомни, чей ты еще любимый вождь? Ты что, думаешь, у меня семь пядей во
лбу? У меня голова - не дом Совнаркома, чтобы знать всё, чьим ты был любимым
вождем"..."
Так могут шутить абсолютно не чванные и абсолютно духовно здоровые
люди. Какими, собственно, Сталин с Кировым и были.
Да и в самом-то деле! Мог ли ханжа и любящий - по нынешней модной
присказке - "себя любимого" человек так ответить 26 октября 1936 года на
запрос Чарльза Наттера, заведующего бюро "Ассошиэйтед Пресс", по поводу
сообщений западной печати о тяжелом заболевании и даже смерти Сталина:
"Милостивый государь!
Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже
оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям
иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если Вы не хотите быть
вычеркнутым из


48

списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать
моего покоя в тишине потустороннего мира.
С уважением И. Сталин".
Классический юмор этой записки превосходит по своей силе, пожалуй, лишь
классический же ответ Марка Твена: "Слухи о моей смерти чрезвычайно
преувеличены". Причем это был не первый подобный случай. Еще 3 апреля 1932
года "Правда" опубликовала такой ответ Сталина на письмо представителя
"Ассошиэйтед Пресс" Ричардсона:
"Ложные слухи о моей болезни распространяются в буржуазной печати не
впервые. Есть, очевидно, люди, заинтересованные в том, чтобы я заболел
всерьез и надолго, если не хуже. Может быть, это и не совсем деликатно, но у
меня нет, к сожалению, данных, могущих порадовать этих господ. Как это ни
печально, а против фактов ничего не поделаешь: я вполне здоров..."
Нет, Сталин был не только выдающейся личностью, он был еще и просто
по-человечески привлекательной личностью, умеющей без натуги драпировать
свое естественное величие в естественный же для нее юмор.
Сопоставляя судьбы приемного сына Сталина Артема Сергеева и родной
сталинской дочери Светланы, можно уверенно сказать, что Светлана оказалась
не лучшей дочерью, но не Сталин был в том виноват. Он Светлану любил, а она
его - не очень-то, личностно походя скорее на мать, чем на отца, и зачастую
его огорчая, особенно уже во взрослой своей жизни.
К слову, ее воспоминания нередко недостоверны не только психологически
(в негативных оценках Берии, например), но и фактически. Так, она
утверждает, что отец летом 1946 года уехал на юг впервые после 1937 года, но