"Милош В.Кратохвил. Европа кружилась в вальсе (первый роман) " - читать интересную книгу автора

преследуют единственную цель - умалить авторитет самодержавия. Революционная
партия пользуется этим обстоятельством, чтобы возыметь влияние на рабочих,
которые ни о чем не подозревают и которых она приводит в состояние брожения,
пытаясь подбить их на акции в поддержку требований, коих они не в состоянии
даже понять. Тем самым она подталкивает рабочих к выступлениям, явно
граничащим с революцией. Это поставило рабочий класс - по моему мнению,
вопреки его воле - в прямую оппозицию к правительству и привело к
столкновениям с органами общественного порядка. Эти сбитые с толку и плохо
информированные люди, привыкшие видеть в царе своего "батюшку", которого они
называли на "ты", эти люди полагали, что, придя ко дворцу, они получат
возможность высказать свои пожелания непосредственно государю.
Здесь широко распространено мнение, что было бы целесообразнее, если бы
царь выслушал какое-то число этих людей. Группу представителей собравшегося
народа можно было бы вычленить прямо на площади, окружить кордоном солдат и
подвести к балкону Зимнего дворца, откуда их властелин мог бы к ним
обратиться, окруженный высшими церковными и придворными сановниками, под
защитой воздетого святого креста. Обратись он к ним, как обращается отец к
детям - разумеется, до того, как приступили к своей акции войска, - можно
было бы (такова преобладающая точка зрения) кровопролитие либо предотвратить
вообще, либо хотя бы отчасти.
В этой связи нередко вспоминают пример Николая I, который весьма
опасное восстание усмирил только благодаря тому, что в самую гущу
бунтовщиков он въехал на коне со своим ребенком на руках и этим вскоре
поставил их на колени. Здесь преобладает точка зрения, что личность царя все
еще имеет огромное влияние на простой народ, который в конце концов
непременно склонит голову перед его священной особой. Именно в связи с
упомянутыми событиями и именно в таком entourage{[6]} слово царя внушило бы
почтительную покорность и через головы собравшихся прозвучало в самых
отдаленных уголках империи; и, вне всякого сомнения, повлекло бы за собой
поражение подстрекателей революции.
Доходят слухи, что эти бунтовщики все еще в той или иной степени держат
народные массы в своих руках, и именно потому, что в качестве противовеса не
прозвучало надлежащее царское слово.
Предпринимались многочисленные реформы, однако народ, как ни странно,
говорит: "Это предложил Витте, это - Муравьев, а это придумал Победоносцев".
Царя же не называют никогда. Между тем при самодержавии властелин сам должен
однозначно определять официальную линию правительства. До тех пор, пока
инициатива исходит из других мест, люди будут думать, что реформы увязнут в
разного рода "утрясках" и что народу просто-напросто пускают пыль в глаза.
При конституционной монархии это не столь опасно, поскольку правительство,
то есть министры, в критическую минуту могут своего властелина защитить; в
России же, где министры лишены возможности оградить царя, поскольку они
всего лишь орудия его власти, подобные волнения создают весьма опасную
ситуацию, ибо все недостатки сваливают на монарха, что делает его
непопулярным. Сейчас, когда интеллигенция и часть высшего общества проявляют
недовольство, агитаторы, притом что царь потерял и расположение народных
масс, легко смогут поднять такую бурю, что не будет никакой уверенности,
переживет ли эту бурю династия!
В одном только, кажется, все в Европе согласны, а именно, что царь
несет личную ответственность за развязывание войны с Японией, равно как