"Александр Краснянский. Единение" - читать интересную книгу автора

Десантники их почетного эскорта были здесь единственной группой летевших
самостоятельно ххифс. Время от времени коридор ветвился и поворачивал, но
в целом трасса повышалась по мере приближения к горам. Перевалив через
дикие скальные хребты и ледники, восхитившие Уяуса своей красотой (он еще
не видел вблизи высоких гор), аппарат проскочил над крутым внешним
склоном хребта, показавшимся почти обрывом. Хребет уходил вправо и влево,
слегка изгибаясь вперед, как бы пытаясь охватить гигантскую долину, в
глубине которой виднелся залив моря. Все пространство между морем и
горами, уходившее двумя широкими рукавами за горизонт впереди, было
покрыто морем зелени, над которым возвышались дома. Они имели вид длинных
рваных лент белого, серого и желтоватого камня, повторявших изгибы
горного хребта. Каждая следующая лента была подобием предыдущей, так что
в глазах рябило от вида полосатой местности, над которой тучками роились
ххифс. Воздухолет набирал высоту, следуя разрешенному коридору (Уяус не
понимал, как инженеры Муряусы ухитрились обозначать еще и верхнюю, и
нижнюю его границы), но городской пейзаж от этого раздавался вширь и
становился все более притягательным.
Наземный транспорт в Муряусоне, очевидно, был весь упрятан под
землю, как и производственные помещения, которые, впрочем, могли
располагаться и где-нибудь еще. Было видно, что здания располагались на
широких террасах, спускавшихся к морю, а впереди, еще в синеватой дымке,
виднелись многокилометровые башни, из-за плоских растянутых вершин
похожие на вертикально вбитые гвозди, и ступенчатая громада дворца
Муряусы, тоже раскинувшая по сторонам пластины посадочных площадок. А
дальше серебристым щитом блестела на солнце морская гладь широкого залива
с расходящимися берегами, на которых тоже раскинулся город. И казалось,
нет конца этому городу, потому что, находясь в его центре, всех окраин
нельзя было увидеть даже с самой высокой башни.
Уяус заворожено смотрел на картину тотального освоения планеты,
проводившегося тысячу с лишним лет, и добившегося того, чтобы
преобразованная природа оставалась по-прежнему прекрасной, и все
созданное гармонировало с ней, доставляя своему обитателю подлинное
наслаждение и радость бытия. Ему перестал казаться красивым закованный в
металл и бетон Уяусон. Хотелось жить в этом прекрасном городе, ощущать,
что именно здесь его родина, что этот мир принадлежит ЕМУ. Чувство было
совершенно новым, и он не знал, что с ним делать. Умом он понимал, что
поселившаяся в нем мечта абсолютно нереализуема, что пройдет три дня, и
он расстанется с этим прекрасным городом на века, потому что даже бывший
правитель, как правило, слишком тесно связан своими обязанностями, чтобы
совершать путешествия для собственного удовольствия, а об эмиграции для
него не могло быть и речи - даже одно упоминание о такой возможности
грозило обернуться грандиозным скандалом. Да и вообще, как он посмел
предать забвению хоть на минуту все те богатства и красоты, все
трудолюбие и энтузиазм подданных, которым владело его собственное
государство? Он снова взглянул на город, уже когда воздухолет заходил на
посадку на широком плече дворца уже с иной мыслью. Он думал о ххифс,
населявших этот город. Подозревает ли хоть кто-нибудь из них, что принц
могущественного рода из дальних звездных краев много бы дал за то, чтобы
бывать здесь, дышать их воздухом, разделять их беды и радости... Быть их
правителем.