"Марина Красуля. Живи, Мария! (Повесть) " - читать интересную книгу авторасдохнуть! Бутыль самогону посреди стола. Горькую кушают. Ржут, голодранцы,
незнамо с чего. Не праздник ли? - Нету дьяволам угомона, митингують через водочку. - Вовка было назад, да Ленька его за портки уцепил: - Обождем маненько. Ща их сном сморит-опутает, и полезем. Под конюшню колхозную самый крепкий сарай приспособили. А навоз не чищен, грязища, вонь. Лошадки сено худое мнут. А и вот он - Ярик нашенский, схуднул, запаршивел. Увидал хозяев, обрадовался. Заржал, как жеребенок. Гривой машет, будто поклоны бьет, пританцовывает. А морда - не морда вовсе, а Ленькино лицо будто: крупный нос, редкая бороденка, глазищи карие - две плошки. Ленька отвязывает дружка, берет под уздцы и ведет на воздух... Вдруг Володькино лицо - близко-близко, лыбится, зубы белые в ряд... Второго нашенского коня отыскал, тот в уголку стоял понурый. Обнял, прижал, краюху хлеба под нос сунул. А дурашка не сразу-то схватил, не смотри, что голодный, и ну лизаться, тереться - соскучился, видать. А глаза грустные-прегрустные, малахитовые... Володькины глаза... - Рыжик, Рыжик! Вижу, худо тебе тута. Ох, и худо! Прости, Христа ради... Ну-ну, ну-ну... нельзя, нельзя тебе со мной идтить, никак нельзя! Не тужи, милай... Можа, ще свидимси... Чи-ток, чи-ток - переступает Ярик, вязко чавкают копыта по мокрому. И вдруг сон-морока ускоряется: мельтешня, будто все вверх ногами поворачивается. Из черноты вылетают белой молнией жеребцы-вороны, на них всадники в кожанах. Вцепились когтями в спутанные гривы. Пасти разинуты, с клыков пена капает... огромный, шкура с проседью, зенки желтым огнем горят. Спрыгивает с лошади, рычит люто и Леньке в морду - на! - челюсть хрустнула. Тот, тоже не дурак, в ответку зверю - на! - кулаком в зубы. Извернулся да еще раз - на! - волчий нос враз набок свернуло. Тут сон опять вязнет... все ме-едлен-но плы-вет... Из руки волосатой выкатывается маузер, черный, блестящий... ме-едлен-но-ме-едлен-но вски-идывается... из дула выползает сноп пламени... а во лбу у Леньки дыра... Володька прыгает на самого матерого руками вперед, вроде как ухватить хочет... падает... катится по земле кубарем. Мгновение - и вот уже четверо милиционеров нависли над ним, матерятся, молотят сапогами-прикладами куда ни попадя... А потом волокут за ноги... волокут... А он и не противится, улыбается только, шепчет легонько: "Ма-ру-ся... Ма-ру-ся..." То ли живой, то ли мертвый?... Манька вскрикнула, грохнулась с лавки и зашлась слезами... С той ночи долго еще деревенские шумели-ссорились: - Слыхали, слыхали? Воров ноне сцапали. Конокрадов! - Ты говори, да не заговаривайсси. Хто воры-та?! Хто? Вовка с Ленькой?! Побойсси Бога! - С царем управились и до бога вашего доберемси! Вот сообчу, куда следоват, станет ваш боженька тебе, змее языкатой, сухари сушить. |
|
|