"Марина Красуля. Живи, Мария! (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Каракалпакия! "Кара" - черный, "калпак" - шапка. Ох, и местечко!
Притаилась та земля на Туранской низменности. С одного бока пустыня Каракумы
прижалась, с другого - Кызылкум. С одной стороны - черный песок, с другой -
красный.
Столица там, Нукус, стоит на левом берегу Амударьи. Правый берег -
болота. Город - обхохочешься, ежели не завоешь! Всех красот: три грязные
мрачные казармы. Там при царе Горохе стояли роты Петро-Александровского
батальона и сотня казаков. В основном штрафники, кутилы да политические.
Всех улиц - одна, да и какая это улица - тьфу! - огрызок.
Тысяча верст пустыни во все стороны. И ни души...
Ехали поездом. Маруся, не отрываясь, глядела в окно и всплескивала
руками: ой, мамочки! Куда едем?
Порывистый ветер поднимает клубы песка вперемешку со снегом. И вся эта
срань мечется, в воронки закручивается, поземкой стелется. Изредка юрты
попадаются, саксаулы, развалины какие-то и мусульманские кладбища.
Меж собой люди прозвали тот край - "спецотдел ада". Чего ж вы хотите,
климат резко континентальный. Летом - адское пекло, зимой - адская стужа. В
придачу: тетушка холера, братец тиф, чума - чертовка и царица Центральной
Азии - госпожа малярия!
Ассаламу алейкум! Здравствуйте! Хуш келибсиз! Добро пожаловать!
Зима лютая была, но недолгая. Весна и того короче. Сверкнула-полыхнула
пустыня ярко, сочно. Цветы, как перепуганные, выскакивают, чик-чик -
переженились, семенами насорили и - брык! - до следующей весны.
Про лето надо подробно обсказать. Оно такое длинное, такое беспощадное.
Черная земля становится похожа на старую болячку. Потрескается, края
повыгибает, будто все пространство закидано миллионом битых глиняных
черепков, не иначе, злой джинн со скуки горшки колотил.
В красной земле живут бродяги барханы. Песок тонкого помола, розоватый,
словно морковку на мелкой терке измочалили да высушили. Струится, метет,
наползает языками и слизывает все живое. Чистая, красивая смерть.
Хозяева там - москиты, или, если хотите, гнус. Мелкая пакость клубится
плотными бурыми тучами, как перед грозой. Не успеешь укрыться - сожрут ко
всем чертям.
И еще сухой коварный ветер. Как задует, да порывами, порывами. С ног
сшибает, будто бык боднет.
Жили они за городом в вагончике. Маруся добывала пропитание: крупу
всякую, кислое молоко, по-ихнему - катык. Варила каши, похлебки, наловчилась
печь чуреки. Иной раз доставала свежую рыбу. Нажарит, бывало, на хлопковом
масле, дух от нее ажно сладкий. Воду подвозили на арбе в бочках. Пока едут,
она уж и закипит, мутная, с песком...
Иван с детства лопотал по-узбекски, как родной. У казаков так принято:
где живешь, по-таковски и беседу поддержать сумей. Маня тоже не отставала,
подружилась с местными, кой-какие слова каракалпакские выучила. Все
удивлялась, народ тот разглядывая.
Мужики рядятся в рубахи навыпуск, штаны в сапоги заправляют и сверху
халат-шапан стеганый платком подвяжут и вышагивают. Жара стоит, а им хоть бы
хны! Говорят, будто изнутри им так прохладнее. Маня не верила. А бабы и того
интереснее наряжаются. Платье-койлек - наша рубаха, поверх безрукавка, под
них штаны-ыштан обязательно. Сверху на голову жегде - похожее на узбекскую
паранджу, только без чачвана10. Каракалпачки носы сроду не прятали. А уж до