"Сергей Красильников. Сучья кровь" - читать интересную книгу автора

Сергей Красильников


Сучья кровь

Я бесконечно рад, что мир несовершенен. В противном случае я мог
бы просто нажраться наркоты, лечь на диван и сутками тупо смотреть в
потолок.


I

- Это просто снимки. Без претензий на шедевры и гениальность, так
ведь? - говорил Витя. Он просматривал фотографии, покачиваясь в
кресле-качалке. - А если ты, дорогой мой друг, захочешь доказать мне, что
эти снимки чего-нибудь да стоят, то принеси мне лучше не их, не эти свои
большие глянцевые картинки, распечатанные на последние деньги в фотоателье,
а принеси мне и покажи деньги, деньги, которые ты заработаешь этими
снимками. Вот это будет похоже на настоящий результат.
- Не все в деньгах меряется, - мрачно отозвался Женя.
- Оооо, давай без романтики. Ты знаешь, я не люблю. Не люблю ни
романтики, ни романтиков. Если искусство настоящее - то за него будут
платить деньги. Если это бездарность - не будут. За Сальвадора платили, за
Моне платили, даже Малевичу что-то перепало. А тебе - не платят.
- Тот же Булгаков так и умер непризнанным...
Витя положил снимки на стол, затянулся сигарой и выпустил колечко.
- Не творческое у тебя лицо, - задумчиво отозвался он. - И фамилия. Ты
только послушай: Евгений Петров. Какой же ты выдающийся фотограф? Кто тебя
такого запомнит?
- При чем тут мое имя?! При чем, черт подери, тут мое имя! - вскричал
Женя, сорвавшись со стула. Он нервно прошел до плиты, взял чайник и начал из
него пить. Вода там была еще теплой, отвратительно теплой, даже близко к
горячей, но Женя пил, не останавливался.
- Как ты вообще можешь отличить искусство от неискусства? - Женя
схватил свои снимки и ушел в комнату.
- У тебя нет вкуса! - крикнул он оттуда.
- Не проецируй на меня свои проблемы, - пожал плечами Витя. Он
приостановил кресло-качалку и задумался - словно пребывал в легком
замешательстве. Через пару минут вернулся Женя, сел у окна и принялся
глядеть на раннюю осень. Ничего особо интересного там не происходило - серое
небо, ветер; кое-где дряблые мертвые листики на деревьях, похожие на
использованные прошлогодние женские прокладки. С неба склизкая мразь падает.
Но фотограф сидел и смотрел, смотрел злобно и напряженно. Витя привык к
этому театру - Женькино обычное "художник с разбитым сердцем".
- Это вообще довольно трудно, отличить искусство, - наконец сказал Витя
и оттолкнулся левой пяткой. Кресло пришло в движение: туда-обратно,
туда-обратно... Женя повернулся и посмотрел на приятеля. - Если ты способен
отличить шедевр от не-шедевра, то, значит, ты можешь постигнуть гениальный
замысел. Значит, ты и сам - гений.
- В этом-то, в этом-то и суть! Приобщиться к прекрасному, Витя.