"Сергей Красильников. Critical Strike " - читать интересную книгу автора

босс или не какой-нибудь там высокоуровневый...
- А враг может такие удары наносить?
- Ну, где как. В разных играх по-разному...
- А, допустим, в нашем мире?
Отец снова покраснел и почесал затылок.
- К нашему миру это никакого отношения не имеет. Это я так, к слову.
Игры - это просто игры, причем тут реальность?.. Вот вчера: заинсталлировал
одну стратегию новую, так там с рунами непорядок, использовали оригинальные
из футхарскского алфавита, а смысл не продумали. Где ж это видано, чтобы
Терс обозначать усиление защиты, где ж это видано?..
- Паап! - заныла стоявшая в дверях Нина. - Не начинаай...
Отец обернулся, посмотрел на нее.
- Нельзя вот уже батьке под старость лет почудачить немного, -
улыбнулся он.
- Ты, сколько я тебя помню, всю жизнь чудачишь, - заметила Нина,
усаживаясь за стол.
- Вот еще! Шаманство - это очень серьезное занятие, если ты об этом. А
вот твоя эта эволюция как раз и есть...
- Ты начни еще отрицать эволюцию!
- А ты знаешь, что до нас уже четыре цивилизации было и наша - пятая?
- Не было до людей никаких цивилизаций!
- Было! Лемурийцы были, атланты были!
- А я говорю, не было!
- А ты докажи!
- А ты сам докажи!
Ссора у них, как обычно, выходила милая и душевная. Пока они пытались
разрешить вопросы мироздания, я отправился в комнату паковать Жезл Северного
Сияния. Закрутил в три слоя материи, потом на всякий случай своей футболкой
обернул, прочитал защитный заговор и только тогда положил в рюкзак.

Отец спокойно воспринял сообщение о нашем отъезде. Предложил, конечно,
остаться еще ненадолго, но у Нины самолет, а у меня племя и один экзамен не
сдан, и какие тут могут быть разговоры. Отнес вещи наши в машину, какие-то
курения в комнате напоследок зажег. Сидели, уже в куртках, готовые к
отъезду, и что-то невнятное по Дискавери про африканскую саванну гудело, и
как-то немного тоскливо было.
- Ну, пора уже, - сказал отец, в очередной раз посмотрев на часы. -
Пойду машину заведу и прогрею, а то морозно.
И ушел.
Нина поднялась с кресла, прошлась по комнате. Фотографию старую с полки
взяла, рассеянно посмотрела. Зачем-то рукой по стене провела.
- Мне кажется, я сюда больше не вернусь, - тихо сказала она.
- Он тебя любит.
- Я знаю. Но мне все равно так кажется.
- Ватрушек тогда своих поешь хоть напоследок. - Я попробовал
улыбнуться, но не вышло.
Нина взяла ватрушку и, давясь, откусила.
- Я тоже... - сквозь еду проговорила она. - Тоже его очень люблю.
И сжалась, и тихо заплакала. Надо было, конечно, по-братски ее обнять,
но я не стал. Иногда лучше один раз стихийно, сильно, страшно выплакаться,