"Сергей Красильников. Critical Strike " - читать интересную книгу автора

просто знал, что моя зарплата позволяет, а что - нет. Кризис вынуждал эти
критерии пересмотреть.
- Он причиняет мне финансовую боль, - сказал я, когда мы уже стояли на
остановке.
- Какой-то новый вид боли? - Элли подняла левую бровь.
- Вот это физическая боль. - Я ущипнул ее. - А это моральная боль:
Элли, ты дура. А вот это все, это вот время, эти вот обстоятельства, кризис
этот - причиняет финансовую боль. Понимаешь?
Элли грустно вздохнула.
Когда мы вернулись, Ящик уже закончил работу и забавлялся с Серафимом:
пытался научить его искать закатившиеся за мебель деньги. Серафим ни о каких
деньгах и знать не хотел, приносил Ящику только свои разноцветные мячики,
лез играться.
Остаток вечера я провел за практикой фэн-шуй: начертил карту циркуляции
энергии ци по квартире и пытался устанавливать в разных местах двушку с
пивом, потом банки керосин дринка, но магия моя почему-то не действовала,
никакого облегчения не приносила и кризис не останавливала. Я пробовал
стучать в бубен даже махать оставшимся от Джимми жезлом, но толку не было
никакого.
В вечерних новостях по тотему сообщили, что Священный Пантеон Саэймы
всерьез пытается решить проблему кризиса, разбирается с кредитами, с долгами
и энергетическими дырами в финансовой ауре страны.
Для этого духи Пантеона одолжили семь с половиной миллиардов евро.


Родина

- Дай корочку хлеба, Ящик... - просил Боря. Он уже совсем весь от
голода сморщился, глаза выпучились, начали выпадать волосы. Боря напоминал
скелет, оживленный каким-то милосердным некромантом.
- Соси старые носки и тараканов ешь, - угрюмо отозвался Ящик из своего
темного угла. - О хлебе он тут размечтался. Корочку ему. Буратино...
Я прошел дальше по коридору и чуть не наступил на Элли. Она лежала на
полу и не двигалась. Ее чудесная грудь и округлая попка исчезли, а волосы
почему-то были не черные, а красные. Я перешагнул через нее и попал на
кухню.
- О, а вот и ты, Степа! - махнул мне рукой сумасшедший Джимми. Он сидел
в углу с Жезлом Северного Сияния в руках и что-то к нему прикручивал. Джимми
был живой, без ожогов и следов разложения. На нем был черный балахон, лицо
скрыто под капюшоном, и на коленях у него сидел Серафим.
- Чего делать, Джимми? - пробормотал я. У меня тряслись руки. - Это
конец... Конец света?
- Степа!!! - вдруг радостно завизжал Джимми, спрыгнул со стула,
отбросил жезл и обнял меня. Тело его, тонкое, изморенное, напоминало тело
Серафима - одни только ребра и косточки под мягкой оболочкой. Однако же силы
в нем было много: этими своими костями он так сильно сжал меня, что стало
трудно дышать.
- Помоги мне, - попросил я. - Джимми, что делать? Что делать с
кризисом?
Он сжимал меня все крепче и крепче и не отвечал. Я попытался вырваться,