"Петр Краснов. От Двуглавого Орла к красному знамени. Кн. 2" - читать интересную книгу автора

что он слышит, как Козлов шепчет: "Зорька! Зорька моя! Где ты!.."
- Как вам это нравится! Как вы назовете это?..
"Любовь!" - подумал Саблин, восторженно глядя на Козлова, и ускорил
шаги, точно старался убежать от злобно хихикавшего сзади Верцинского,
безцеремонно остановившегося у траверса.
- Любовь, - почти громко сказал Саблин, и сердце его забилось. И он уже
отчетливо и громко проговорил сам себе с нежностью и сладкою радостью: -
Любовь!..


X

После объявления войны Зоя Николаевна Козлова не осталась в том городе,
где стоял полк ее мужа, но так же, как и большинство семейств, уехала из
казарм и поехала в Петроград. Отец и мать ее умерли. В Петрограде у нее
никого не было, кроме бледных и милых институтских воспоминаний и надежд
встретить кого-либо из прежних подруг. За два месяца до начала войны умерла
ее тетка и оставила ей в Петрограде небольшое наследство из квартирной
обстановки на пять комнат и капитал в пять тысяч сериями Государственного
банка.
Для Козловых, живших на жалованье, это было целое состояние, и Зоя
Николаевна со страстью принялась устраивать свое столичное гнездо. У нее
была мечта, по окончании войны, которая, по ее мнению, не могла долго
продолжаться, уговорить мужа устроиться в Главном штабе, Интендантстве или
по Военно-Учебному ведомству и зажить веселой столичной жизнью. Этого
требовало и будущее воспитание, и образование маленькой Вали. Ей удалось
найти квартиру из пяти крошечных комнат на Пушкинской улице, и в первый
месяц войны она занялась ее устройством. Она наняла горничную Таню, молодое
красивое легкомысленное существо, наряжавшееся в изящные чепчики и передники
и скоро ставшее наперсницей Зои Николаевны. От Александра Ивановича письма
приходили часто и были нежные и трогательные, она писала ему тоже каждый
день, заботы о маленькой Вале и ее гардеробе поглощали много времени, вечера
она коротала или одна в театре, или вдвоем с Таней в кинематографе. У нее
явилась страсть к кинематографу, и она внимательно следила за каждой новой
фильмой.
Но она была всегда одна, и это начало ей прискучивать. Квартира была
убрана, как бонбоньерка. Над большим зеркалом волнами к туалетному столику
свешивался розовый газ, спальня, веселая, светлая пахла нежными духами. В
гостиной по стенам были наколоты японские круглые веера, стоял рояль и на
нем толпились фотографии и фарфоровые безделушки, на стенах висели гравюры,
изображавшие Мадонну с ангелами, стадо овец в горах, швейцарскую деревню с
водопадами. Мебель была старинная, добротная, цельного ореха, она обтянула
ее светлым репсом с розовыми мелкими цветочками, наставила ваз с
искусственными пальмами, и стало очень хорошо и красиво. Чтобы не скучать,
по совету мужа, она устроила себе расписание занятий, играла на фортепьяно и
пела, читала по-французски, рисовала, занималась и гуляла с Валей, возя ее
перед собою в розовой колясочке, ходила по театрам, но она была одна и одна.
Ей казалось, что она начинает стариться, что ее молодость загублена, что ее
жизнь скучна, она задумывалась, были ли радости в ее жизни, и не находила.
Она садилась перед зеркалом и внимательно разглядывала себя. Нет ли морщин?