"Петр Краснов. Опавшие листья " - читать интересную книгу автора

- Не могла, Ипполит. Ску-ка... Не понимаю.
- Обидно, Лиза. Если не вдумываться в творения философов, никогда не
понять жизни.
Федя, румяный, счастливый похищенным рублем Марьи Гавриловны, сидел в
стороне за маленьким круглым столом, где мать приготовила ему булку с
вареньем. Две заботы томили его: как унести незаметно булку, которую он
обещал отдать Теплоухову, и как выпросить у матери рубль так, чтобы братья и
сестры не слыхали.
Он следил за братом, ходившим по комнате, и думал: "Какой Ипполит
умный, недаром первый ученик. Куда мне до него!" И ему страшно хотелось тоже
войти в спор и сказать, что если есть в мире занятие, достойное бессмертия,
то это, конечно, только драматическое искусство. Он прицеливался, когда
вступить ему в разговор, наконец с размаху ляпнул и мучительно покраснел:
- Ну, уж сказал тоже! Рафаэль, Леонардо да Винчи! Смотрел я их.....
Ничего интересного, Новые художники лучше.
- Молчи, Федя, - сказала Лиза.
- Засохни! - сказал Ипполит.
- Ну, конечно, так... Есть один художник и художник этот Верещагин.
- Да, если хочешь, - вскидывая головою, чтобы откинуть длинную прядь
черных волос, упрямо лезшую на глаза, сказал Ипполит, - потому что он
выступил одним из первых среди художников с проповедью против войны.
- Против войны, - протянул Федя и свистнул, - сказал тоже.
- Не свисти, Федя, - сказала Лиза, - ты не на конюшне.
- Не помнишь разве?.. Это поле битвы, уложенное бесконечными рядами
мертвых тел, и одинокий священник в черной ризе с кадилом и солдат, поющий
панихиду... Какое отчаяние в этой картине. Не правда ли, Лиза? - сказал
Ипполит и остановился подле двоюродной сестры.
- Ах, какое сильное впечатление оставила во мне эта картина, -
отрываясь от завернутых в тряпки яиц, сказала Липочка. - Мы смотрели, когда
его картины выставлены были первый раз на Фонтанке у Симеоновского моста.
- Еще первый раз горели электрические фонари Яблочкова. Матовые такие,
в проволочных сетках, тихо шипели, - вставил Федя. - И все кругом ходили и
повторяли два имени: Верещагин и Яблочков. Два русских имени! Как я гордился
тогда, что я русский!
- Федя, ты глуп! - сказал Ипполит. - Этим нельзя гордиться.
- Сказал тоже, - воскликнула Лиза... Да тебе-то что тогда было?
Одиннадцать лет! Пузырь! Много ты понимал в живописи.
- А помнишь, Лиза, тут же: поле, стулики на нем, великий князь и свита
в бинокли смотрят на Плевненский бой. Холеные, чищеные... погоны,
аксельбанты блестят... Как глупо воевать при таких условиях! Одним смерть и
одинокая могила, другим праздник и пиры.
- А что же, великому князю лезть в самую сечу боя? - сказал Федя.
- И конечно лезть, - горячо сказала Лиза. - Если все, то и он.
- Тогда всех великих князей перебьют, - сказал Федя.
- И отлично будет, - сказал Ипполит и снова начал ходить. - Никогда,
Федя, не лезь в разговор, которого не понимаешь. Ты отвлек нас от спора с
Лизой.
- Знаем мы эти споры. Просто - cousinage dangereux
voisinage!(Двоюродное родство - опасное соседство.)
- Что ты сказал? - краснея крикнул Ипполит и пошел к Феде.