"Екатерина Красавина. Право первой ночи " - читать интересную книгу автора

какой-то нудный сериал и при этом шевелит губами, будто повторяет реплики за
героями.
- Больше по ящику смотреть нечего? - подаю я голос и протягиваю руку к
сухарикам.
Рука с пакетом молча отодвигается.
- Нет. Это мой любимый сериал.
- Ясно, - скептически хмыкаю я. - Мозги занять нечем?
Мой вопрос повисает в воздухе. Моя сестра вообще на все реагирует с
большим запозданием. На все, кроме своих качков и еще "дозы". Принимает она
умеренно, понятно, нет денег, но я ее нещадно ругаю и за это. Хотя мои слова
отскакивают от нее как от стенки горох. Мне еще приходится покрывать ее
перед родителями. Иначе убьют. Странно, что они ничего не замечают. Мать,
понятное дело, вкалывает по две смены. Наша мать - кормилица. А папашке
вообще все до фонаря. Вернее, до ширмы. Он выползает оттуда только для
поглощения пищи и походов в туалет. Да еще, когда его вызывают чинить
компьютеры по объявлениям, которые он регулярно дает в "Из рук в руки". Да,
чуть не забыла! Время от времени папаша предпринимает героический поход в
какую-нибудь компьютерную фирму, где предлагает свои "гениальные"
разработки. Семейка у меня веселая, ничего не скажешь!
- Как на улице? - спрашивает Ника, не поворачивая ко мне головы.
- Нормально. Летающих тарелок нет, ураганов тоже.
- Я, наверное, вечером уйду.
- Куда?
- Отвали, - цедит Ника. - Надзиратель, что ли?
- Слушай, ты бы занялась чем-нибудь путным.
- И чем?
- Подумай о своем будущем. Поступи куда-нибудь учиться.
- Помолчи, а?
Я замолкаю, потому что не хочу наткнуться на очередную сестричкину
грубость. Но пялиться в телевизор и жевать слюни мыльного сериала - выше
моих сил. Я беру с журнального столика "глянцуху" и утыкаюсь в нее. Ника
любит время от времени разоряться на абсолютно глупые и никчемные "дамские"
журналы. И что самое интересное, ее никто в семье не ругает. Если бы я
позволила себе такие траты, меня бы точно изничтожили. А ей - хоть бы хны.
Мы с сестрой - двойняшки. И внешность у нас разная. У меня темные
волосы, карие глаза. Ника светлоглазая, и волосы у нее каштанового цвета,
светлее моих. У меня они совсем темные, оттенка горького шоколада. Я
стройнее Ники, выше ростом. И мне кажется, что симпатичнее. Но свое мнение я
держу при себе.
В последнее время нам понравилось воображать, что у нас много денег и
мы в любой момент можем купить билет на самолет и отправиться куда угодно.
Мне хотелось в Париж. Нике - на Ибицу. Представляешь, говорила она,
мечтательно закатывая глаза, танцы до утра, мускулистые загорелые парни,
пляж, солнце, море, короче, полная расслабуха. В этом месте мне всегда
хочется ей возразить, сказать, что и в Москве она не очень-то напрягается.
По жизни у нее и так сплошной расслабон, но ради семейного спокойствия я
молчу. Те времена, когда она меня слушалась и я была для нее любимой
сестрой, давно канули в Лету. Теперь отношения между нами можно назвать
затяжными боями с временными перемириями.
Я задумчиво перелистываю журнал. Картинки - с души воротит. Все такие