"Владислав Крапивин. Граната (Остров капитана Гая) " - читать интересную книгу автора

студентами на раскопки. Близнецы Денис и Вадька - москвичи, жившие здесь
летом у бабушки. Да и среди севастопольских ребят не все были с ближних
улиц. Кое-кто, подобно Гаю, бродил по Херсонесскому заповеднику и
познакомился с компанией случайно.
Конечно, здесь не было крепких дружеских связей. Так, ниточки
приятельских отношений, вроде тех, что возникают в короткой лагерной жизни
или в дачном поселке, где съехались незнакомые люди. Но все равно было
хорошо. Была вольница. Этой вольнице повезло - не оказалось там ни одного
нытика, завистника или такого, кто хотел сделаться атаманом. И жила она без
обмана в играх, без больших обид и без ссор. Силой своей никто не хвастался,
маленьких из игры не прогоняли.
Если совсем без командира было нельзя, выбирали Артура. Он спокойный и
справедливый и знает здесь все закоулки. Но и он не был постоянным вожаком.
Наверно, и не хотел.
Иногда кто-то из ребят на день-два пропадал, порой появлялись новые.
Никто не знакомился специально. И Гай до сих пор у кого-то не помнил, а у
кого-то путал имена. Многие были похожи друг на друга, как похожи люди на
фотонегативах - все темнолицые и с очень светлыми волосами. Почти у всех
(кроме жгучего брюнета Славки и рыжего кудлатого Руслана)волосы выцвели,
тело - под многослойным загаром. Загар этот уже не блестел, а был словно
припудрен. Проведешь по ноге помусоленным пальцем - она блестит, как
протертая от пыли скрипка. А высохнет - и опять на ней тонкая пыльца. Это
мельчайшие чешуйки кожи шелушатся от жгучего ультрафиолета... И только следы
от ссадин и заросших порезов долго розовеют, не загорают. А царапин всяких
ой-ей-ей сколько, если вот так, по-пластунски, пробираться в камнях и
колючках.
... - Миш... - прошелестел сзади жаркий шепот. - Ми-ша...
Пятиклассник Гаймуратов не любил свое имя. Оно казалось ему неуклюжим,
как толстолапые медвежата, что рядами сидят на полках "Детского мира". Даже
буквы этого имени представлялись Мишке выложенными из коричневых плюшевых
колбас - вроде тех, которыми перекрывают проходы в театрах и музеях...
В школе судьба подарила Мишке новое имя. Она, эта судьба, выступила в
лице драчливого и жуликоватого Витьки Дуняева, который в первом классе всех
и сразу оделил прозвищами. Мишке Гаймуратову досталась обидная кличка
Гайморит. Не только из-за фамилии, а еще и потому, что дедушка - известный
врач. Но это слово оказалось длинным и для многих первоклассников
непонятным. Скоро оно сократилось до короткого и более приличного - Гайма.
После зимних каникул грозного Дуняева перевели в другую школу, и некому
стало следить за строгим соблюдением прозвищ. Многие из них забылись (как
забылся вскоре и сам Дуняев), а Мишка Гайма быстро превратился в Гая.
Гай - это хорошо. Некоторые даже думали, что он - Гай Муратов. Короткое
имя было словно клич лихих конников. Недаром дедушка говорил, что один из
давних его предков воевал в армии Шамиля. Вроде бы закончил этот предок в
Петербурге кадетский корпус, был послан на Кавказ, а там перешел на сторону
соплеменников, которых считал борцами за вольность. Когда Шамиль сдался,
бывшего прапорщика Гаймуратова взяли в плен и хотели казнить, но царь вроде
бы помиловал: не то за храбрость, не то за княжеский титул. Пленного
отправили на поселение в Вятскую губернию, где он женился на дочке местного
лекаря и дал нескольким поколениям русских медиков свою фамилию.
Бабушка - мамина мама - иногда поддразнивала деда: