"Владислав Крапивин. Заяц Митька" - читать интересную книгу автора

здесь не обойтись без рассказа об их встрече в восемьдесят пятом году.


7

Я приехал в Севастополь в последних числах августа. И сразу пошел на
Бакинскую.
Олег и Алька были в яхт-клубе. Юрос завопил и повис у меня на шее. А
потом умчался. После этого он возникал каждые десять минут и снова
убегал.
За окнами весело галдели его приятели. Тоже мои знакомые. Иногда они
забегали, чтобы поздороваться.
Люба готовила для Юроса "школьную амуницию". Белая рубашка и алый
галстук были уже отглажены и висели на спинке стула. Люба занималась
старыми брюками (поскольку новых не было). Подобно французам,
утверждающим, что лучшее средство от перхоти - гильотина, мама Юроса
решила: самое радикальное средство от пятен и дыр на штанах сына -
портновские ножницы. Поэтому она без колебаний отстригла истрепанные
штанины выше колен и села за швейную машинку.
Это происходило на кухне. Люба Вихрева строчила на машинке, угощала
меня чаем и уговаривала не уходить, подождать еще. Супруг и старший сын
скоро вернутся из яхт-клуба, где торчат с самого утра, вместо того чтобы
готовиться к отъезду и паковать вещи...
Я, по правде говоря, и не собирался уходить. 3нал, что Юрос уже
слетал вниз по Капитанской, до яхт-клуба, и сообщил отцу и брату о моем
приезде, они, скорее всего, задерживаются потому, что в магазинчике, что
рядом с яхт-клубовской проходной, перерыв, а для встречи совершенно же
необходима бутылочка "Массандры".
Такую догадку я, однако, не высказывал, зная сдержанное отношение
капитанской супруги к бутылочкам. Поглаживал сидящего на колене Митьку,
вел светскую беседу, с легкостью перескакивая с темы на тему.
Наблюдая за Любиными портновскими усилиями, вспомнил кстати, что
история повторяется.
В одной моей давней повести такую же операцию со штанами проделала
мама главного героя - девятилетнего капитана фантастической каравеллы.
Юный мореход отнесся к этой процедуре крайне болезненно.
Люба и Юрос эту повесть читали. Но Юрос, в отличие от моего героя,
ничуть не скорбел об урезанных брюках. Он был севастопольский пацан,
привыкший к долгому крымскому лету и справедливо полагавший, что нет
смысла таскаться в школу в длинных штанах, когда на улице тридцать
градусов.
Поэтому Юрос энергично показал большой палец, когда Люба остановила
машинку и явила нам свое произведение швейного искусства.
- Все о'кей!.. Мама, а обрезки я заберу, ладно?
- Это еще зачем?
- Сделаем мешки, набьем ветошью, оплетем тросом. Будут кранцы для
яхты.
- У вас с отцом одно на уме: кранцы, транцы, померанцы...
Юрос возразил, что померанцы тут ни при чем. Цапнул со стола
обрезанные штанины и сиганул на двор, прихватив заодно и Митьку, чтобы