"Владислав Крапивин. Сандалик, или Путь к Девятому бастиону" - читать интересную книгу автора

А он отцепил от рубашки серебристый значок и протянул на ладони.
-- Возьмите...
Это был значок из серии "Бастионы Севастополя" -- "Четвертый
бастион". Я взял, мельком пожалев, что не Шестой.
-- А у меня и подарить тебе нечего.
-- Да ну, дарить еще мне... -- смутился он.
-- Я тебе свою книжку пришлю. Скажи адрес. -- Я вытащил блокнот и
ручку.
-- Давайте, я сам напишу.
Он принялся писать в блокноте и от усердия водил кончиком языка по
пухлым губам. Я слегка нервничал: объявили, что до отхода поезда две
минуты. Но сказал спокойно:
-- А ты мне письмо пришли, ладно?
-- Ладно. Только адрес тоже дайте...
У меня в кармане лежала визитная карточка, но я не решился дать ее
Сандалику. Показалось, что она -- глянцевая, солидная, "взрослая" такая
-- отгородит меня от мальчишки. И я торопливо начеркал адрес на листке.
-- Не потеряй.
-- Нет, что вы... -- Он зажал бумажку в кулаке. И вдруг сказал: -- А
Казачья бухта в самом деле та, за Камышовой. Туда "Везул" и выбросило.
-- Да. Зато насчет памятника ты прав.
Сандалик кивнул и потупился. Сказал шепотом:
-- Только я не знаю, что делать.
-- И я не знаю... В бронзе отлито, не исправишь так просто.
Сандалик свел выгоревшие брови и хотел что-то ответить, но радио
громко заиграло "Прощание славянки". Под этот марш поезда уходят из
Севастополя...

Мимо вагона проплывали белые дома на берегах бухт, корабли, маяки,
портовые краны. Уходил назад Севастополь, и ничем нельзя было заглушить
печаль расставания с этим городом.
Я смотрел на берега, на суда, на вечернюю воду, но до сих пор словно
видел в то же время перрон и Сандалика. И думал, что вот прибавился еще
один к сотням моих знакомых ребят -- тем, кто подсказал мне многие
повести и рассказы.
Впрочем, в тот момент я еще не знал, что буду писать о Сандалике.
Казалось бы, что писать? Зачем? Никаких приключений с ним не случалось.
Были огорчения и радости, но такие, как у любого четвероклассника.
Но пришло время, когда подумал: расскажу про обыкновенный год из
жизни обыкновенного севастопольского мальчишки. Что получится, то
получится. И сел писать. Тем более что теперь я знал про Сандалика
гораздо больше, чем при первой встрече.


Сандалик и Одиссей

Про Одиссея знал в этом мире только один человек -- Сандалик. То есть
Санька.
Речь идет не о знаменитом аргонавте Одиссее, про которого
древнегреческие мифы, длинные поэмы, разные книжки и даже кино, а о