"Марина Крамер. Роскошная хищница, или Сожженные мосты" - читать интересную книгу автора

сделалось тяжело дышать, к горлу подкатил комок, а перед глазами замелькали
черные точки. Марина не могла даже пошевелиться, чтобы встать и проводить
гостя, не казаться совсем уж хамкой.
- До свидания, Марина Викторовна, - раздалось из прихожей, и она
машинально ответила:
- До свидания...
Коваль сидела так очень долго, на нее напало оцепенение, которое ей
никак не удавалось сбросить, тело не слушалось, не подчинялось. Хохол,
потерявший ее, заглянул в каминную и удивился:
- Ты не чувствуешь, что камин прогорел? - Он взял кочергу и начал
ворошить угли. - Ну все, надо заново разжигать. Как ты не заметила?
Не получив ответа, он обошел кресло и присел на корточки перед ней:
- Мариш... ты чего, котенок?
Она вдруг очнулась, обхватила его за шею обеими руками и зашептала в
ухо:
- Родной мой, я тебя умоляю: никуда не езди, слышишь - никуда, будь
дома, я прошу тебя! Если ты любишь меня хоть немного, ты сделаешь так, как я
сказала, Женька... Обещай мне, слышишь?
Хохол даже растерялся от такого натиска. Марина крайне редко позволяла
себе такие вот эмоциональные всплески.
- Да что стряслось? - недоумевал он, стараясь отцепить ее руки и
заглянуть в лицо, но Коваль не давала. - Что с тобой?
- Я не услышала ответа! - требовательно повторила она. - Пообещай мне!
- Что я должен пообещать? - терпеливо, как у капризного ребенка,
переспросил Женька, сумев-таки разорвать кольцо рук на своей шее.
- Пообещай, что ты пока будешь сидеть в поселке и в город не сунешься.
Он смотрел на нее, абсолютно ничего не понимая, хлопал длинными
ресницами и молчал, и тогда Марине пришлось рассказать ему о разговоре с
Грищуком. Закончив говорить, она закрыла руками лицо и перевела дыхание.
Даже просто повторить слова милиционера о том, что Женьку кто-то "заказал",
оказалось очень трудным. Ей вдруг показалось, что слова могут
материализоваться и киллер вдруг возникнет прямо здесь, в их доме, и тогда
она, Марина, не сможет ничем помочь любовнику, никак не защитит его. Однако
Хохол заржал так, что она поморщилась, отведя руки от лица.
- И ты всерьез веришь, что меня кто-то заказал? Котенок, это перебор -
кому я-то нужен?
- Я не думаю, что начальник городской ментовки стал бы шутить такими
вещами, да еще ехать для этого специально в пригород, - резко сказала
Коваль, уязвленная тем, что он так легко относится к ее переживаниям.
- Маришка, да выбрось ты эту чушь из головы! - Он обнял ее, поцеловал в
нос и снова засмеялся: - Вот выдумала! И сама верит, расстраивается!
- Да, расстраиваюсь, потому что ты единственный родной мне человек в
этом болоте! Я боюсь потерять тебя... - пробормотала Марина, уткнувшись лбом
в его грудь, и Женька тихо сказал, поглаживая плечо:
- Мариш... мне очень важно то, что ты сейчас сказала. Ты даже не
представляешь, что значат для меня твои слова...
- Тогда сделай так, как я прошу, - потребовала она, глядя ему в глаза.
Хохол не мог долго "играть в гляделки", не выносил этих пристальных
взглядов исподлобья, словно сверлящих насквозь, заставляющих что-то внутри
съеживаться. Ему всегда казалось в такие минуты, что вовсе не Виола является