"Марина Крамер. Роскошная хищница, или Сожженные мосты" - читать интересную книгу автора

но сигареты оставила в покое - зачем дразнить гусей?
Ворон неодобрительно скосился на Беса, но быстро взял себя в руки и
потянулся к стакану с минералкой. Ашот достал из кармана агатовые четки и с
отсутствующим видом начал перебирать их.
- Что молчите? - спросил Гришка, оглядывая собравшихся. - Наковальня,
что скажешь?
Она пожала плечами:
- Я все сказала тебе пару часов назад, больше добавить нечего.
- А подумать?
- Не о чем.
- Понятно... - Бес помолчал, потом обратился к Ворону: - А ты?
- А что - я? Если ты помнишь, мне тоже пришло письмо. Если разрешишь, я
скажу, как понимаю. - Ворон бросил неприязненный взгляд на щелкающего
четками Ашота, но тот только широко улыбнулся и занятия своего не
прекратил. - Не кажется тебе, что эти малявы - подстава?
- Чья?
- Да хоть чья! Того, кому выгодно стравить нас, например, или просто
ментовская. Или кто-то что-то не может простить Наковальне... - Снова
последовал весьма красноречивый взгляд на Ашота, и Марина поняла, что имеет
в виду Мишка.
"Черные братья" до сих пор злобились на нее за Мамеда, хотя она лично
никакого отношения к его смерти не имела, это покойный Серега Розан и Хохол
с пацанами по приказу Малыша вырезали за ночь почти всех мамедовских. И,
между прочим, и сам Мамед был не без греха, убить его у Марины были все
основания, ведь именно он подослал к ней киллера и едва не отправил на тот
свет. Так что формально все по понятиям, но упрямые и злопамятные горцы
затаили злобу. А уж Ашот и вовсе не скрывал, что при удобном случае
непременно поквитается.
Ашот, видимо, тоже догадался, к чему клонит Ворон, отбросил четки и
вскочил на ноги:
- Отвечай за базар, Ворон! Ты на меня тянешь, что ли?
- А хоть бы и так, - спокойно подтвердил Мишка. - Докажи, что я неправ,
и я принесу свои извинения.
- Пошел ты! - заблажил Ашот. - Кто ты, чтобы я оправдывался? И кто
такая эта шлюха, чтобы я толковал с ней на равных?
- Следи за собственным базаром! - приказал Бес, поняв, что пора
вмешиваться, но Ашота понесло.
Он выскочил из-за стола, сжал кулаки и, сверкая глазами, завопил:
- Да вертел я вас всех! Сидите, понтуетесь! А время ваше кончилось еще
в начале девяностых! Кому вы теперь нужны, уголовное дерьмо?! Сейчас мы,
молодые, власть забираем, а вы со своими понятиями катитесь к едрене-фене!
Захочу сейчас - и только перья от вас останутся! Перемочим, на хрен!
И тут гневная тирада была прервана расколовшимся о его голову стулом -
это Хохол не вытерпел, вошел неслышно и отоварил зарвавшегося "апельсина".
Ашот мешком упал на пол, на звук удара из холла ввалились шестеро горцев со
стволами, но Хохол и это предусмотрел - из кармана появилась финка, которую
он приставил к горлу вырубленного Ашота:
- А ну, волыны попрятали! Я кому сказал?! Отрежу башку на фиг пахану
вашему! Ну?!
Горцы нерешительно попятились, а Женька заорал: