"Кристиан Крахт. Faserland (Фазерланд) " - читать интересную книгу автора

какой-нибудь упившийся шабли пролетарий вдруг почувствует жуткие рези в
желудке и его отправят в больницу с подозрением на сальмонеллез - и прочее в
том же духе. Я усмехаюсь, представляя себе все это, а Карин думает, что меня
рассмешил анекдот, который она только что рассказала, и усмехается мне в
ответ, хотя я, как уже говорил, вообще ее не слушал.
Я закуриваю сигарету и, пока Карин продолжает болтать, наблюдаю, как
черная борзая - в ошейнике, к которому прикреплены крошечные золотые
коровки, - роняет возле одного из столиков колбасообразную какашку. Собака
какает прикольно, на полусогнутых лапах, и мне хорошо видно, что четверть
колбасы так и не отлипла от ее задницы.
Я невольно опять усмехаюсь, хотя сейчас мне действительно нехорошо,
потому что скампи тоже имели какой-то прикольный привкус, и я перебиваю
Карин и спрашиваю ее, не поехать ли нам в бар "Один", в Кампен <Кампен -
город в центральной части острова Зильт.>. Она говорит: можно, и я допиваю
свое пиво, хотя эта марка - "Йевер" - мне, собственно, не нравится, и мы
бежим к ее авто, так как я не испытываю никакого желания втискиваться в свой
тесный "триумф".
Она открывает дверцу, мы садимся, и внутри машина еще пахнет как только
что купленная, пахнет кожей. Я выбрасываю мою сигарету из окна, пока Карин
включает зажигание, потому что не хочу портить этот запах новизны и потому
что сама Карин не курит. Она вставляет в проигрыватель кассету, и пока из
ящика доносится лажовая песня Snap'а, обгоняет какой-то "гольф", за рулем
которого сидит на редкость хорошенькая девчонка. Я надеваю солнечные очки, и
Карин что-то рассказывает, а я смотрю в окно.
Слева и справа от дороги проносятся пейзажи Зильта, и я думаю: Зильт,
собственно, обалденно красив. Небо очень высокое, и у меня возникает такое
чувство, будто я знаю этот остров во всех подробностях. То есть я хочу
сказать, будто мне известно даже то, что находится под островом и за ним, -
впрочем, сейчас я уже не уверен, что правильно выразился. Я, естественно,
тоже могу ошибаться.
Чуть-чуть не доехав до Кампена, Карин вдруг резко сворачивает направо,
к парковочной стоянке перед дамбой №16 и пляжем нудистов, и я думаю: ну-ну,
посмотрим, что будет дальше. Мы припарковываемся в аккурат между неким
"поршем" и долбаным джипом, выходим, и когда я вопросительно смотрю на Карин
через солнечные очки, до нее доходит, что в авто я ее не слушал. Она опять
смеется своим приятным смехом и объясняет мне, что сперва мы должны зайти за
Серхио и Анной, которые сейчас сидят на пляже и только что звонили ей по
мобильнику - я хочу сказать, что они позвонили ей в "мерседес".
Мы, значит, выходим, и я думаю о том, что свой мобильник они наверняка
загубили на этом пляже, из-за песка и соленой воды. Карин сует сторожу
автостоянки пару марок, и мы по деревянным мосткам бежим через дюны к пляжу.
Пока мы скачем по ветхим деревянным доскам, Карин умудряется что-то
рассказывать о баре "Шуман" в Мюнхене, как она там недавно познакомилась с
Максимом Биллером, человеком, обладающим столь блестящим умом, что она даже
немного его побаивалась.
Дальше я не слушаю, потому что мне в нос внезапно ударяет этот запах
прогнивших досок и моря и я вспоминаю, как ребенком каждый год приезжал сюда
и в первый день на Зильте запах всегда казался самым лучшим: когда ты долго
не видел моря, ты, вернувшись к нему, радуешься как ненормальный, и еще
доски, нагретые солнцем, испускали такой теплый аромат. Это был