"В.П.Козлов. Обманутая, но торжествующая Клио (Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке)" - читать интересную книгу автора

В русле очерченных стратегических установок Политбюро решало и
тактические вопросы. Важнейшим из них являлся вопрос о создании системы
коллективной безопасности. Уже 4 января 1935 г. Политбюро признает, что
восточно-европейский гарантийный пакт становится для СССР вопросом
первостепенной важности, хотя бы в форме договоров между СССР, Францией и
Малой Антантой (Чехословакия, Румыния, Югославия). 20 февраля Политбюро
провозглашает курс на участие СССР в "любой комбинации гарантийных пактов".
8 апреля, как бы в развитие этого общего тезиса, Политбюро рекомендует
руководству советской дипломатии усилить деятельность по включению в систему
восточноевропейского гарантийного пакта прибалтийских государств, Германии и
Польши. "Тот факт, - решает оно, - что Германии и Польше будет
предоставлено формальное право примкнуть к блоку и тем лишить последний
характера коалиции, является чрезвычайно благоприятным с точки зрения общего
направления советской внешней политики, неуклонно стремящейся сохранить для
себя в будущем возможность новой "перетасовки карт" в случае коренного
изменения внешнеполитической линии Германии"[83].
На следующий день Политбюро ставит перед НКИД новую задачу: включить
Италию "в систему гарантийных пактов, касающихся обеспечения безопасности в
Восточной Европе". 24 апреля 1935 г. Политбюро рекомендует предпринять
усилия, направленные на включение СССР в систему гарантийных антигерманских
и антияпонских пактов, и одновременно - "искать путей к прямому соглашению
с Германией и Японией, чтобы направить их экспансию по линии столкновения с
державами, непосредственно с Советским Союзом не связанными обязательством
взаимной поддержки"[84]. Через три дня Политбюро дает новую
установку, полагая необходимым сосредоточиться на заключении пакта
безопасности и взаимной поддержки с Францией и Чехословакией, организации
"Черноморского пакта безопасности и взаимопомощи и слиянии его со
Средиземноморским и прочими аналогичными как уже заключенными, так и еще
планируемыми соглашениями".
6 мая 1935 г. Политбюро пришло к выводу о том, что развитие мировой
политики "окончательно пошло по пути создания коллективной системы
безопасности и взаимной поддержки, обеспечивающей Советскому Союзу
неприкосновенность его западной границы"[85]. 11 мая орган
высшего партийного руководства дает указание НКИД придерживаться тактики
"ставки на мир" как части советской стратегии создания системы международной
безопасности, осуществление которой немыслимо без поддержки Великобритании и
США. "Указанное обстоятельство, - полагает Политбюро, - диктует советской
дипломатии необходимость чрезвычайной осторожности в преследовании своих
целей, чтобы не поставить СССР в положение державы, подготовляющей на почве
создания военных союзов и коалиций вооруженный конфликт, отвечающий либо
интернационалистическим тенденциям, либо тайным замыслам Коминтерна,
составляющим истинную сущность [политики] советского
правительства"[86].
Много внимания в "постановлениях" уделено двусторонним отношениям СССР
с другими государствами мира. Едва ли не на первом плане среди них находится
Германия. 3 января 1935 г. Политбюро поручило Особому отделу НКИД
"предпринять достаточно искусные шаги для вызова открытого конфликта между
имперским и партийным руководством внешней политики Германии", а спустя пять
дней пришло к выводу о том, что гитлеровский режим полностью изжил себя и
подлинным хозяином в Германии является рейхсвер, высшее командование