"Вильям Федорович Козлов. Юрка Гусь (Повесть) " - читать интересную книгу автораа до карманов штанов не дотянуться. Зато бабкина кофта с пышной сборкой на
груди пришлась мальчишке впору. Глядя на этот шевелящийся комок одежды, из которого тыквой торчала стриженная ступеньками голова, бабка засмеялась. - Господи ты боже мой!.. Ну как есть чучело огородное. Хоть на грядку ставь. Мальчишка, присев, сердито воткнул кулаки в карманы, подтянул штаны и пробурчал: - Спалила шмотки, а теперь чучело! Мой френчик еще бы носить и носить... Совсем как новый. - Дырки на нем старые... Слышь, как твои воши щелкают в печи? - А теперь гони мои корочки... - Что? - удивилась бабка. - Ну, эти... ботинки мои... Куда заначила? - Вон под печкой сохнут... Нужны мне твои ботинки. В углу на чурбаке запыхтел, зафыркал полуведерный самовар. Мальчишка еще никогда не пил такого вкусного душистого чая. Он смотрит на бабку: она осторожно кладет в рот малюсенький кусочек сахара и подносит блюдце на трех растопыренных пальцах ко рту, дует на кипяток и звучно прихлебывает. Мальчишка пробует пить таким же манером, но, расплескав кипяток на штаны, отказывается от этой затеи. Он ставит блюдце на край стола и, нагнув шею, начинает со свистом втягивать в себя чай. Бабка, прижмурив глаза, сосредоточенно дует на кипяток, но мальчишка то и дело ловит ее взгляд. Теплый взгляд, добрый... Бабка придвигает к нему поближе резную стеклянную сахарницу с отбитым краем. - Да бери сахар-то... Мальчишка пьет молча. Бабка, держа блюдце наотлет, ждет. Три раза она задавала ему этот вопрос, и три раза мальчишка отворачивался. - Уж не потерял ли ты, сынок, свое имечко, мотаясь по белу свету? Мальчишка, не поднимая глаз, бурчит в блюдце: - Гусь... - Что "гусь"? - Юрка Гусь... Ну, фамилия у меня такая... Гусь! - в первый раз улыбается мальчишка. И остренькое хмурое лицо его вдруг преображается: глаза оживают, блестят, пухлые губы раскрываются, показав дырку на месте выбитого зуба. А на щеке обозначается маленькая ямочка. - Годков-то сколько? - Одиннадцать. - Ишь ты! - удивляется бабка Василиса. - С виду-то и не дашь... Больно ростом махонький... Как же ты батьку с маткой потерял? Может, живы? Убиваются по тебе? Дрогнувшей рукой Юрка отодвигает от себя сахарницу, и она падает, рассыпав на бабкин подол кусочки сахара. - Нет у меня ни батьки, ни матки! Нет! Ясно? - Голос его срывается. - Один я... После чая мальчишка пощупал свои ботинки. Еще мокрые. Он забрался на теплую печку и заснул. Когда проснулся, в окна вползли сумерки. Углы в |
|
|