"Вильям Федорович Козлов. Юрка Гусь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Голова мальчишки мотнулась в сторону. Лицо посерело, и на нем
выступили маленькие твердые скулы.
- Не трожь мальчишку, дурья голова! - возмутился старик. - У него
брюхо с голодухи подвело... Не от хорошей жизни потянул твой поганый
шелгун.
- Кончай базар! - крикнул милиционер и, подталкивая впереди себя
мальчишку, пошел к выходу.
На улице темно. Ветер обрадованно заполоскал на мальчишке лохмотья. В
привокзальном саду, высоко над головой, стукались друг о дружку голые
ветви тополей. Пыхтел маневровый, набирая воду. Из трубы сыпались искры,
озаряя покачивающийся над тендером водолей. Там, где поблескивающие
пунктирные линии рельсов собрались в одну точку, ярко горел красный глаз
семафора.
- Ну куда я тебя дену, чертенок? Пойдем в поселковый, что ли?..
Из сумрака выдвинулась высоченная водонапорная башня. Кто-то гремел
ведрами.
- Куда бы тебя на ночь пристроить...
- Пусти ты меня, дяденька!
- Куда же ты, чудак, пойдешь? - попыхивая самокруткой, задумчиво
сказал милиционер. - На вокзал сунешься - шею намылят. В избу на ночь
глядя никто не пустит. Сам понимаешь, война. А на дворе слякоть...
Сгинешь!
В уши, нарастая, лез гул. Все ближе, сильнее; казалось, небо дрожит,
звезды пляшут. Это на запад прошли тяжелые бомбардировщики. Милиционер
сердито посмотрел на присевший за дорогой дом. Сквозь маскировочный
ставень пробивался тоненький лучик света.
- Опять бабка щель не заткнула, - пробормотал милиционер. - Пойти
сказать, что ли? Постой, я сейчас...
Поднялся на крыльцо, но остановился и неуверенно спросил:
- А не сбежишь, чертенок?
Мальчишка молчал. Милиционер бросил цигарку на землю, затоптал
сапогом.
- Пошли вместе!
Милиционер стучал долго. У мальчишки лопнуло терпение. Он изо всей
силы двинул в дверь ботинком.
- Кто там? - послышался глухой старческий голос.
- Свои, Петровна, - бодро ответил милиционер. - Это я, Егоров.
Дверь, заскрипев, отворилась.
- Зачем пришел-то, родимый? - не очень приветливо встретила их
бабка. - Опять постояльца привел? Вот наказание божье!
Изба пахнула на них теплом, запахами вареной картошки, подсолнечного
масла. Егоров подковылял к маскировочному щиту, грубо сколоченному из
картона и досок, засунул в щель палец.
- Разбомбит из-за тебя, бабка, немец... Сколько раз говорю: заделай
щель.
Петровна, небольшая сухонькая старушка в серой вязаной кофте,
приложила сморщенную ладонь к уху.
- Кричи громче, не слышу!
- Куда там... Не слышишь! Вот что, Петровна, пускай парнишка
переночует у тебя... Одну ночь только, а завтра с товарняком в Бологое