"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

пройти в зал вместе с нами, но толстая контролерша выросла на его пути.
- Не отчаивайся, - сказал я. - Вечером в общих чертах расскажу...
Фильм был про войну и любовь. И заканчивался он, в отличие от
большинства кинокартин, трагически. Она попала в плен, и ее повесили, а он
погиб в последний день войны. У Марины грустное лицо и покрасневшие глаза.
Еще сумерки прятались за Крепостным валом и заходящее солнце,
рассеченное узкими черно-синими тучами, красноватым отблеском озаряло
крыши домов, но на небе, тронутом легкими барашками облаков, уже ярко
сияла полная луна. На площади зажглись фонари, и свет их в этот час был
бледным и невыразительным. Нас обогнал высокий человек в побелевшем на
сгибах брезентовом плаще. На плече, дулом вниз, охотничье ружье, в руке
позвякивал поводок. Пятнистый сеттер бежал далеко впереди. Охотник звучно
протопал в подвернутых болотных сапогах и свернул за угол. Я позавидовал
ему. Человек провел день за городом. Видел, как взошло солнце, дышал
лесным ветром, бродил по желтой прошлогодней траве, слышал пение птиц,
трогал руками березу. Может быть, и зайца встретил. Правда, добычи я у
него не заметил.
Я сказал, что завтра утром уезжаю на полмесяца в деревню.
- Жаль, - сказала Марина. - Мама наконец собралась в Москву.
Ничего не поделаешь. Мою поездку отложить нельзя. Что ж, Анне
Аркадьевне будет приятно узнать об этом.
Марина спросила, далеко ли я уезжаю и смогу ли хоть изредка
наведываться в город. Я ответил, что вряд ли.
- Нам с тобой везет, - вздохнула Марина.
Мы молча шли рядом. Мрачное настроение, навеянное фильмом, проходило.
Я представил, как мы сейчас придем к ней домой и она убежит в маленькую
кухню, чтобы поставить на плиту кофейник. Я включу приемник, сяду на
широкую тахту, поверх которой пушистый плед, и буду ждать ее. Мы немного
потанцуем, если я поймаю хорошую музыку. Но когда мы остаемся вдвоем, мне
не хочется танцевать и пить кофе. Когда мы остаемся вдвоем, я себя
чувствую счастливым человеком. Мне еще ни с кем не было так хорошо, как с
Мариной. А когда она, встав у затемненного длинной шторой окна, начинает
снимать платье и я слышу, как трещат крючки, щелкают резинки, шуршат
капроновые чулки, мне трудно усидеть на месте.
Навстречу нам попался какой-то тип в вязаной шапочке. Он еще издали,
восхищенный, стал улыбаться Марине. Она сбоку взглянула на меня, мол,
чувствуешь, каким успехом пользуется твоя Марина. Этот улыбающийся кретин
все время оглядывался, чтобы поглазеть на ее ножки. Я заложил руку за
спину и показал ему кукиш. Тип сразу перестал оглядываться и пошел своей
дорогой.
- Твой Кащеев был у главврача, - сказала Марина. - Он действительно
собирается что-то писать.
- Роман, - сказал я.
- Какой он огромный, - сказала Марина. - Человек-гора... Главврач от
него в восторге. Говорит, он такой остроумный. И похож на Пьера Безухова.
- Глеб-то?
- Я не знаю, про кого он будет писать...
- Про тебя, - сказал я. - Вот увидишь.
Марина с улыбкой посмотрела на меня.
- Отчего ты мрачный, Андрей? - спросила она.