"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

- Мне безразлично, на кого вы похожи.
- Спокойной ночи, - сказал я.
Она толкнула толстым ботинком дверь парадного и ушла. Я слышал, как
она топала, поднимаясь по лестнице и задевая лыжами за стену. А потом
где-то глухо хлопнула дверь и стало тихо.
Я уже миновал дом, когда из парадного выскочила черная лохматая
собачонка, чуть побольше кошки. Вслед за ней появился маленький старичок в
ушанке и высоких белых валенках с галошами. Бородка у него точь-в-точь как
на портрете кардинала Ришелье из учебника истории. Собака обнюхала мои
туфли и побежала к квадратной урне.
- Это вы, Сережа? - моргая, спросил старичок.
- Меня зовут Петя, - ответил я и зашагал прочь.
- Где ты, Лимпопо? - спросил старичок.
Лимпопо, подняв ногу у зеркальной витрины будущего магазина,
бесстыдно нарушал постановление горсовета о чистоте и порядке в городе.


Я остановился на мосту и стал смотреть на Широкую. Этот большой
бетонный мост много лет назад построил мой отец... Я погладил чугунную с
завитушками решетку. Она холодила руки.
Широкая рассекала город на две части. Верхняя называлась Крепостью,
нижняя - Самарой. Почему Крепостью - ясно. Там, где кончается парк и берег
круто взбирается вверх, на валу стоит петровская крепость, от которой,
правда, сохранилась одна полуобвалившаяся стена. А вот почему нижнюю часть
называют Самарой, не знаю.
Скоро должен тронуться лед. Глубокая коричневая тропинка перечеркнула
Широкую, но люди уже не ходят по ней. На тропинке выступила желтая талая
вода. У берегов лед совсем тонкий и прозрачный. Брось камень, и кромка
обломится. Я люблю смотреть, когда лед идет. По моим приметам, лед
тронется дня через три-четыре. В первой половине апреля. Я слышу, как
шевелится, набирает силу подо льдом Широкая. Если долго смотреть на
синеватый лед, то можно разглядеть под ним каменистое дно...
Кто-то ладонями закрывает мне глаза. Ладони теплые, мягкие. У меня
вдруг мелькает мысль, что это девчонка в котиковой шапке. Ольга Мороз...
Мое ухо щекочет горячее дыхание. Я молча отвожу эти теплые ладони и слышу:
- Дамский угодник...
Это Марина. Она делает вид, что сердится. Лицо мокрое, шерстяной
красивый шарф весь в мелких каплях. Я обнимаю ее.
- Увидят... Андрей! - оглядывается она.
- Пускай, - говорю я и целую ее.


ГЛАВА ВТОРАЯ

Мы с Валькой Матросом устанавливаем арматуру в будке машиниста.
Бряцают ключи, визжат гайки, плотно, до отказа налезая на болты.
Матрос - огромный парень, с круглой, коротко подстриженной головой -
отчетливо посвистывает носом. Как-то на тренировке Валька уронил
многопудовую штангу. Она слегка задела его по носу. Вот с тех пор и
появился этот тоненький свист. Вальке тесно в будке. Слышно, как внизу,