"Вильям Федорович Козлов. Солнце на стене (роман) " - читать интересную книгу автора

Мы смотрим в глаза друг другу.
- Я ищу Нонну, - сказала Оля. - Ты ее не видел?
- Посмотрите, это не она? - показал карандашом Уткин и уткнулся в
свой альбом.
Оля вертела в руках голубую шапочку и ногой выковыривала ямку в
песке.
- Она говорила, что пойдет...
- Она пришла, - Уткин показал в другую сторону.
Оля оглянулась и пожала плечами.
- Теперь вон туда посмотрите, - сказал Уткин, быстро орудуя в альбоме
карандашом.
- Я буду поворачиваться так, как мне удобно, - сказала она.
Разговор не клеился. Оля надела шапочку и пошла в воду.
- Постойте еще одну минутку! - взмолился Уткин, но она, присев,
окунулась.
- Ты знаешь эту милую девушку? - спросил Уткин. - И лежишь, как
дурак, на песке... Догони ее!
- Ты молодец, - сказал я. - Тебе раз плюнуть познакомиться с любой
девушкой.
Уткин усмехнулся в черную бороду.
- Мой милый, это ведь моя натура.
Я думал, мы больше не увидим Олю. Пляж большой, и она могла выйти из
воды в другом месте, но она вышла на берег напротив нас. Маленький Уткин
со смешными кустиками волос на плечах устремился навстречу.
- Подарите мне пять минут, - сказал он. - И я, может быть, подарю
миру произведение искусства!
Оля легла на песок неподалеку от меня. Уткин раскрыл альбом и
принялся набрасывать ее портрет.
Впрочем, Оля не обращала на него внимания и совсем не чувствовала
себя скованной. Она сняла шапочку, и сухие волосы, вспыхнув на солнце,
упали на плечи.
- Она, как Аврора, вышла из воды сухая, - сказал Уткин.
- Аврора? - спросил я, стараясь не смотреть на нее.
- Была такая богиня утренней зари... Не слышал?
- Я думал, легендарный крейсер, который выпалил по Зимнему, - сказал
я. Встал и забрал у Уткина альбом. - Ты никудышный художник... Никакого
сходства.
Я с разбегу бросился в воду. И, не оглядываясь, поплыл на середину...
Когда я вернулся, они лежали рядом на песке и мирно беседовали. Я
тоже растянулся неподалеку и, глядя на безоблачное небо, стал слушать их
болтовню.
- ...К Пикассо тоже по-разному относились, одни признавали его,
говорили, что это гениальный художник, другие называли его картины
мазней... Но Пикассо был, есть и останется великим художником, - говорил
Уткин.
Он не давал Оле рта раскрыть. С одной темы перескакивал на другую.
Рассказав о своей новой работе - скульптурном портрете Вальки Матроса, -
вдруг стал говорить, что никогда в жизни еще не провожал девушек домой и
что на этот счет у него своя теория.
- Допустим, вы любите меня... - говорил Уткин.