"Вильям Федорович Козлов. Я спешу за счастьем " - читать интересную книгу автора

Километров сто от дома. Никаких вещей. Парабеллум и книжка Вальтера Скотта
"Квентин Дорвард". О том, что случилось со мной вчера на маленькой станции
Куженкино, вспоминать не хотелось... Это не прошлое. Настоящее. В городе,
куда я ехал, немцы, как писали в газетах, не оставили камня на камне, Там
сейчас работал отец. Вернее, отчим. Секретарем партийной организации
стройтреста. Ничего себе будет подарочек отцу!
Я стал думать о прошлом. Какое может быть прошлое у семнадцатилетнего
парня?


Когда мне было десять лет и мы жили в Великих Луках, родители махнули
на меня рукой. Заявили, что отказываются отвечать перед соседями за мои
злодеяния. Собственно, особых злодеяний не было. Дело в том, что в нашем
доме жили странные мальчишки и девчонки. У них совершенно отсутствовало
чувство собственного достоинства. Из-за любой чспухн они мчались к моей
матери и жаловались на меня. Когда Алька Безродный ни за что ни про что
врезал мне в ухо и убежал, я не пошел капать на него. Хотя и знал, что его
отец, лысый парикмахер, живо спустил бы Альке штаны.
Сам бог наказал Альку. Как раз под нашими окнами играли в "орлянку".
Алька Безродный любил играть на деньги. Он мог весь день бросать бронзовую
биту, сделанную из старинного пятака. А когда проигрывал, мог крикнуть
"а-у!", схватить деньги и удрать. Ненадежный тип был этот Алька. Как-то раз
утром, когда зазвенели внизу пятаки и гривенники, я отворил окно и стал
смотреть на игру. Нечаянно я столкнул с подоконника маленький горшок со
столетником. И бывает же так! Горшок кокнул Альку по стриженому затылку и
раскололся. И тут Безродный повел себя очень странно. Не отрывая взгляда от
кучки денег, он медленно поднял руки, ощупал голову и, убедившись, что она
целехонька, заорал благим матом. Что-что, а орать Алька умел! У меня даже в
ушах зазвенело. Я высунул в окно голову и спросил:
- Чего орешь, дурак? Голова-то твоя цела, а горшок мой разбился.
Алька посмотрел на меня, прикрыл глаза белыми ресницами и заорал еще
пуще. Я же видел, что он, скотина, нарочно орет, - хочет, чтобы народ
собрался.
- Заткнись, - сказал я. - Горшок со столетником куда дороже твоей
пустой башки.
Алька орал. Я пожалел, что живу на первом этаже. На третьем бы лучше.
По крайней мере Алька сейчас наверняка бы молчал.
На этажах стали открываться окна.
- Режут? - спрашивали люди.
- Не режут, - отвечали снизу ребята. - Алька орет. Ему на башку что-то
упало.
- Что случилось?
- Человека убили, - отвечали ребята.
- Убили?.. А чего он кричит?
- Больно ему.
Я знал, что подлец Алька будет орать до тех пор, пока моя мать не
выйдет. Мне надоело слушать его дикие вопли, и я пошел на кухню. Мать
жарила пирожки с мясом.
- Горшок упал... Альке на голову, - сказал я. - Зовет.
- Упал? - спросила мать, вытирая руки о фартук.