"Евгений Козловский. Голос Америки (научно-фантастический эпилог)" - читать интересную книгу автора

митета, Конторы, как выражаются родители, - и формы-то ни разу, считай,
не надел: обыкновенный радиоредактор. А что выпускаешь в эфир не "Маяк",
не "Сельский" какой-нибудь "час", а программу "Книги и люди" "Голоса
Америки" - так чт? - забавно даже, интересно, игровая, так сказать, сти-
хия, мистификация! и всякий раз, сдавая вниз, в преисподнюю, на передат-
чик очередную американскую пленку, Никита не без удовольствия воображал
внимательные лица Лидки, родителей, прочих оборванных диссидентов, с
напряжением слушающих свободное слово, прорывающееся сквозь коммунисти-
ческие глушилки, - и от души улыбался. Пусть, дескать, не слушают, как
ослы, что угодно - лишь бы из-за кордона!
Так или иначе, а в комсомольский комитет Конторы Никита самоотвелся,
правда, тихонько самоотвелся, без бравады, без демонстраций этих разных;
так же, без бравады и демонстраций, воздержался пока и от вступления в
партию, хотя Трупец Младенца Малого и предлагал рекомендацию, а сейчас
вот - лоб до потного онемения прижат к пыльному жаркому стеклу, взгляд,
проводив не вдруг вклинившегося в темно-зеленую ленту военных грузовиков
красно-белого мигающего и, надо полагать, вопящего жука до излучины, пе-
реплыв мутную, из одного, кажется, жидкого дерьма состоящую Яузу, перей-
дя противоположную ее набережную, по которой перла - только в обратную
сторону - такая же темно-зеленая, такая же непрерывная, такая же ничем
не остановимая лента, упершись в посеревшие, подкопченные выхлопами сте-
ны Андроньевского монастыря и по ним проползя вверх, стопорится на деко-
ративном золоченом крестике собора, - Никита представил вдруг, как же
выглядит со стороны все то, в чем он принимает посильное участие? -
представил, и по-нехорошему смешно ему стало, и беспричинно засосало под
ложечкою, беспричинно, а словно так, как, наверное, должно засосать,
когда, лечась от перелома какого-нибудь нестрашного, прочтешь в незнамо
зачем, ради непонятной шутки выкраденной у дежурной сестры истории
собственной болезни латинское, однако, и по-латыни слишком понятное сло-
во: cancer.

Х-хе-не-рал! прошипел Трупец и потер ручки, словно старательно, хотя
и не слишком артистично, скопировал известного французского кинематогра-
фического комика, на которого похож был до однояйцовости. Откомандовал-
ся! Скорая вильнула и, вопя и мигая, вклинилась в колонну идущих по на-
бережной грузовиков. Не боись - средство верное, патентованное!
Обиженный, дважды обойденный повышением и фактически сосланный на
должность замзава одного из отделов собственного детища, однако человек,
в сущности, крайне добродушный, Трупец Младенца Малого зла никому не же-
лал, особенно непосредственному своему шефу, генералу Малофееву, которо-
го помнил, когда тот был еще желторотым, шустрым таким, но по делу шуст-
рым капитаном, и которого несколько лет назад сам с удовольствием принял
к себе в контору на должность начальника "Голоса Америки", - зла не же-
лал и подсыпл ему в столовой за обедом сохраненный на всякий случай еще
со времен оперативной работы ядовитый английский порошок отнюдь не из
зависти: просто не видел другого выхода, а пора провести в жизнь одну
старую идею настала беспрекословно.
Идея зародилась у Трупца давным-давно, когда он только что получил
подполковника и возглавил Отдел глушения западных радиопередач. Работать
было трудно: враги елозили по волнам, увеличивали мощности, беспредельно