"Евгений Козловский. Я обещала, и я уйду (история любви и смерти)" - читать интересную книгу автора

- Ну-ну, Пиратка, - потрепала Ирина собаку. - Вот тебе, сухой паек, -
полезла в карман, достала непочатую пачку, распечатала, аккуратненько
разложила сигареты в будке. Пошла в дом.
Прощально-внимательно огляделась. Взяла с комода отцовскую фотогра-
фию, спрятала в сумочку. Сорвала листок с календаря, написала наискосок:
пианино можешь продать. Уезжаю на юг. Ира. Совсем было собралась выйти,
но вернулась с порога, сняла со стены гобелен с каретою.
Возле автомобиля стоял мрачный, похмельный зять.
- Раненько, - сказала Ирина.
- Молодая - учить-то! Куда загрузилась? - кивнул на заднее сиденье,
на барахло.
- Развеяться. Погреться. На юг.
- В ноябре?
- В ноябре, - ответила и уселась в машину.
Зять стал перед капотом твердо, как памятник большевику.
Ирина высунулась:
- Отвали!
- Тачку оставь и ехай куда хочешь. На юг она собралась. Разобьешь ап-
парат.
- Машина моя! - крикнула Ирина, едва не плача. - Мне ее папа оставил.
- Ага, твоя! Мы на ей весь огород тащим, весь дом! А ну выходи!
Ирина щелкнула шпеньком-замочком, включила передачу.
- Не выпущу, - сказал зять и еще глубже врос в землю.
Ирина сжала зубы, прижмурилась и потихоньку отпустила сцепление. Зятя
ткнуло капотом. Ирина притормозила. Родственник на карачках выполз
из-под машины, поднялся, забарабанил по крыше. Ирина ударила по газу,
оставила позади зятя, орущего на бегу:
- Эй! фонарь-то где разъ..ла?..

Когда Ирина выезжала из города, поневоле пришлось притормозить, чтоб
выпустить с автостанционной площадки громоздкий ярко-красный "Икарус":
шофер заложил руль недостаточно круто и тыкался туда-сюда, загораживая
дорогу.
Но Ирине наскучило ждать, и она, улучив мгновенье, заставила "жигу-
ленка" буквально выпрыгнуть из-под огромных автобусных колес!
03.11.90 - 09.11.90
Долгого, с приключениями и встречами, поначалу - зимнего - пути: че-
рез пол-Сибири, через Урал и дальше: на юг, на юг, на юг! - достало б,
пожалуй, и на целую повесть, но нас ждут нетерпеливо главные перипетии
сюжета, потому длину одной только мелодии, нежной и печальной, той са-
мой, что зазвучала из магнитолы, куда Ирина, разминувшись с "Икарусом",
вставила кассету, - длину одной этой мелодии мы отмерим и на то, как за-
терянная, микроскопическая на фоне бесконечной тайги, ползла (Ирине ка-
залось: летела) белая букашка по белому же извилистому тракту; и на то,
как у подножья изъеденной тысячелетиями каменной бабы сорвалась (Ирина
меняла колесо) машина с домкрата и содрала кожу с наманикюренного
пальчика: горе, в сущности, пустячное, но не из-за него одного, видать,
кричала Ирина звериным криком, била бессильными кулачками в холодную,
равнодушную грудь земли; и на то, как в ночном коридоре грязной транзит-
ной гостинички разбудил ее, тяжело спящую на диване, уголовного вида не-