"Евгений Козловский. Я обещала, и я уйду (история любви и смерти)" - читать интересную книгу автора

- Напои меня вином и освежи яблоком, - хохотала Ирина, - ибо я изне-
могаю от любви!
ду осыпал лепестками роз, обрывая их с огромной красно-белой охапки!
По дороге с рынка стояла древняя церковь.
- Византийцы построили! - пояснил Тамаз. - Еще в одиннадцатом веке.
Абхазы были тогда совсем дикими!
- А сегодня? - зачем-то пошутила Ирина.
- И у меня есть гипотеза, - подчеркнуто не расслышал Тамаз иринин
вопрос, - что по древнему обычаю они пролили в фундамент человеческую
кровь. Убили кого-то, чтоб храм стоял тверже.
- А может, они правы? - вдруг погрустнела, посерьезнела Ирина. - Гля-
ди: ведь стоит!
14.11.90
Ирине воображалось, что, рассмотрев его с брезгливым вниманием, Реваз
Ираклиевич бросил свидетельство о браке на скатерть.
- Ты - князь! - провозгласил. - Единственный наследник рода Авхледиа-
ни.
- Тебя не поймешь, папа, - ответил Тамаз. - То ты член ЦК, то снова -
князь!
- Молчать! - стукнул Реваз Ираклиевич ладонью по столу.
Тамаз притих. Вошла прислуга с десертом. Возникла пауза.
Натэла Серапионовна, с некоторой опаскою поглядывая на супруга, потя-
нулась через грязные тарелки за свидетельством, принялась изучать.
- Была б хоть из Москвы, из хорошего дома, - сказала.
Реваз Ираклиевич выразительно посмотрел в сторону прислуги, которая
как-то специально замешкалась в дверях и которую этим взглядом сдуло как
ветром.
- И вдобавок ты - трус!
- Трус? - переспросил Тамаз.
- Конечно: сбегал, зарегистрировался, чтобы поставить нас перед фак-
том. Исподтишка!

Неимоверный вид на сказочный Тбилиси из окна-фонаря высоко стоящего
ателье, да высокая информационная насыщенность, вообще свойственная мас-
терским скульпторов, художников, архитекторов ли, а тут усугубленная
тем, что хозяин - малознакомый возлюбленный, - на первых порах защитили
Ирину от ощущения унизительного одиночества, в котором оставил ее Тамаз,
уехав разговаривать с родителями.
Душою той мастерской были церкви: рисунки, макеты, проекты!
Налюбовавшись вдоволь и ими, и заоконной панорамою, Ирина завернула в
спаленку, окинула хозяйским взглядом, пошла в прихожую, распаковала че-
модан, и, отыскав на кухне ящичек с домашним инструментом, принялась
прибивать-прилаживать над тахтой гобелен с каретою!

- Зачем?! - рвал с шеи Тамаз золотой крестик, - зачем вы навесили его
на меня?! Ей! ей жить год осталось, полтора! Потерпте, в конце концов!
Вид сделайте!
- А если ребенок? - спросил отец. - Кому нужен внук с дурной нас-
ледственностью?
- Да не будет у нас детей! - выкрикнул едва не сквозь слезы Тамаз. -