"Евгений Козловский. Грех (история страсти) (киносценарий)" - читать интересную книгу автора

пытался повторить нинкину мимическую игру.
- Пошли.
Нинка осторожненько, любовно переложила голову монаха на брезент,
выскользнула из машины. Жлоб уже стоял у парадного, держался, поджидая,
за дверную ручку.
- Вот еще, - бросила. - Всяких ф-фавенов в свой подъезд водить! После
вонять будет. Становись, - и подпихнула жлоба к стенке, в угол, сама
опустилась перед ним на колени.
Монах приподнялся со стоном на локте, взглянул в окно, увидел Нинку
на коленях перед водителем!
Нинка снова как почувствовала, обернулась, но толком не успела ничего
разглядеть, понять: пыхтящий жлоб огромной, белой, словно у мертвеца,
ладонью вернул ее голову на место.
Монах закрыл глаза, рухнул на сиденье.

Как бешеная, загрохотала у него в ушах электричка, из темноты высту-
пило, нависло лицо с холодными, пустыми, безжалостными глазами.
- Посчитаемся, отец Сергуня? - произнесло лицо. - Ты все-таки в школе
по математике гений был, в университете учился. Шесть человек - так?
Трое - по восемь лет. Двое - по семь. И пять - последний. Итого? Ну? Я
тебя, падла, спрашиваю! Повторить задачку? Трое - по восемь, двое - по
семь, один - пять. Сколько получается?
- Сорок три, - ответил отец Сергуня не без вызова, самому себе стара-
ясь не показать, как ему страшно.
- Хорошо считаешь, - похвалило лицо. - Если пенсию и детский сад отб-
росить, получается как раз - жизнь. Но один - вообще не вернулся. Так
что - две жизни.
И короткий замах кулака!

!от которого спасла монаха Нинка, пытающаяся привести его в себя, вы-
тащить из "Волги": водитель нетерпеливо переминался рядом и, само собой,
помогать не собирался.
- Ну, вставай, слышишь, монах! Ну ты чо - совсем идти не можешь? Я
ведь тебя не дотащу! Ну, монах!
Он взял себя в руки: встал, но покачнулся, оперся на Нинку.
- Видишь, как хорошо!
А жлоб давил уже на газ, с брезгливой миною покидая грязное это мес-
то.
Когда в лифте настала передышка, монах вдруг увидел Нинку: расхрис-
танную, почти голую под незастегнутым плащиком, и попытался отвести гла-
за, но не сумел, запунцовелся густо, заставил покраснеть, запахнуться и
ее.
Переглядка длилась мгновение, но стоила дорогого.
- Ты не волнуйся, - затараторила Нинка, скрывая смущение, - мы с ба-
булькой живем. Она у меня! Она врач, она знаешь какая! Тебе, можно ска-
зать, повезло!

Утреннее весеннее солнце яростно било в окно.
Монах спал на высокой кровати, пока тонкий лучик не коснулся его век.
Монах открыл глаза, медленно осмотрелся. Чувствовалось, что ему больно,