"Людмила Козинец. Сегодня и ежедневно" - читать интересную книгу автора

Ну что мне оставалось делать? Я пошла готовить кофе. Сахару я ему не
положила. Положила соли. Немножко.
Разговор не получился. Мой гость начисто игнорировал вопросы вроде:
кто он такой, откуда взялся и зачем издевается над совершенно незнакомыми
людьми. Зато в пять минут выяснил, что я не люблю Гофмана, а люблю Гоголя,
что обожаю жареную рыбу и голубой цвет, что грибов собирать не умею, что
хорошо танцую, но давно не было случая. И тогда он закричал:
- Надевай наряды! Самое голубое в мире платье!
И мы вышли в город. На улице Горького падали каштаны. Я шла об руку с
дерзким красивым мальчишкой и думала, что он притворяется. Совсем ему не
восемнадцать - все восемьсот: самоуверен и спокоен. И глаза что-то мудрые.
И хулиганит не от избытка здоровья, а с каким-то смыслом. И что-то я такое
о нем слышала или читала. Вот только не вспомнить что. А он прижал мой
локоть и шепнул:
- Смотри...
И я увидела.
На ярко иллюминированной площади был бал. Негромкий ситцевый балок.
Южный белофрачный оркестр играл меланхолическое танго. Это было так
неожиданно и хорошо, что я растерялась.
- Что это?
- Это ежегодный осенний бал текстильного комбината.
Мимо плыли, следуя причудам мелодии, юные текстильщицы в
умопомрачительных сатинах. Ах, мне бы такое летучее, текучее платье и вот
такие туфли, похожие на гоночную яхту! И я тоже хочу танго!
Оркестр закончил мелодию изящным росчерком и без перерыва задвинул
что-то из раннего Пресли. Ситцевый бал слегка окаменел. А в сияющем
ртутными лампами кругу оказались я и мой спутник. Я потеряла всякое
представление о времени и пространстве. Как хорошо, что у меня сильные
ноги, как хорошо, что у меня поставленное дыхание. Как хорошо!.. Танец
кончился. Народ смотрел на меня слегка ошеломленно. Сильна старушка! И я
сбежала под старый каштан, который немедленно выдал мне в награду хрупкий
охристый лист и сияющий гладкий орех. На гранитном парапете, защищающем
дерево от бурной городской жизни, стоял высокий тонкий стакан. В стакане
плавала звезда. Она была зеленая и пахла мятой. Я выпила колючий напиток,
отчетливо сознавая, что настоен он на приворотных травах и моей погибели.
Меня осенила тень старого дерева. Она легла на плечи ржаво-розовым
атласным плащом, лунным бликом сверкнула на вороте рубашки, зашумела
плюмажем на шляпе. Как гладкокожий каштан, закруглился в руке эфес шпаги.
Я кинула за плечо край плаща, чуть стукнула каблуком, чтобы услышать
звон шпор. Я растворилась во мраке. Я ждала.
И тень каштана, как занавес, пала. На сцене двое - Он и Она. Она в
золотом кованом платье, в короне солнечных кос - Она была Осень. Он в белых
джинсах и серебристом гольфе - Он был Снег. На бледном злом лице углями
цвели тонкие губы. Он снял со своих плеч ее янтарные руки. Она молила:
- Не уходи! Если ты уйдешь - я погибну...
- Глупая. Если я приду - ты погибнешь. Я сожгу тебя.
- Не уходи, я люблю тебя.
- Оставь, надоело. И лето прошло... Ты становишься невыносима. Ты
заставляешь меня быть грубым.
И он оттолкнул ее! Я увидела, как на рыжие косы полосой лег снег.