"Козинец Людмила.Полеты на метле" - читать интересную книгу автора

вперед, литконсультанты вежливо улыбаются, потом доверительно, оглядываясь
на дверь главного, сообщают: ну ты ж понимаешь, старик, у нас самотек
вообще не печатается, ну, если хочешь - оставь свою рукопись, но я тебе
ничего не обещаю, вот если бы ты пришел с рекомендацией от члена
редколлегии... итак далее. А по глазам же вижу: оставлю я ему рукопись,
так он даже и читать не станет. Надо оно ему!
Разозлились мы, отловили одного такого, напоили коньяком, увезли с
собой на семинар. Так он всю ночь нам рассказывал тайную механику нашего,
так сказать, издательского процесса. Ну и лопухи мы с вами, братцы!
Послушал я, послушал - начисто прочь всякая охота соваться в это болото.
Да пошли они все. В конце концов, пишу я для себя, это меня там на
семинаре просто заведи: печататься да печататься, чего, мол, ты ломаешься,
как девочка, пора продаваться... Девочка! Оказались мы там, как старые
проститутки, - никому не нужны. Один даже взятку дать пытался, от него так
шарахнулись! А он-то просто ведь с отчаяния, понимаете? Ну, глупость
сделал, попер напролом. Так ему теперь там хоть вовсе не появляйся. Да и я
не собираюсь. Для себя пишу ведь...
Последняя фраза прозвучала фальшиво. Ох, парни, парни... никто не
спишет для себя. Неопубликованное произведение - нерожденный младенец.
Если он не появится на свет, "родительница" помереть может. Сколько
угодно...
А все эти декларации - "пишу для себя" - всего лишь кокетство по
формуле "зелен виноград".
Ничего нового для меня в рассказе Стаса не содержалось. Знаю я все
эти дела. Затем сюда и приехала, чтобы ломать всю эту издательскую
систему, в которую, между прочим, входят и мощнейшие залежи стереотипов в
головах драгоценных моих юных дарований. Вроде акушерки я тут. Ничего,
творцы мои милые, будем рожать... А это всегда больно.
Между прочим, куда запропастился Кешка? А вот и он - свистнул во
дворе и единым духом взлетел по лестнице. Глаза квадратные, лицо бледное,
аж веснушки позеленели, от бурного дыхания цепочка на - груди прыгает.
- Атас, парни! У Дара шмон!
Стас вскочил, опрокинув на джинсы кружку с горячим чаем. Пока он
ругался сквозь зубы, ухватила Кешку за шейный платок и почти насильно
заставила сесть.
- Тихо ты. Кто?
- А я знаю?
- Тогда почему решил, что именно шмон?
- Ого, ты бы слышала, как разговаривают! Двое! В штатском! И
участкового нету! И вообще...
- Ты там был?
- Что я, дурной... Я хотел Дара через окно вызвать. Подошел из сада,
слышу - голоса. Официальные такие. Дару про его нехорошее поведение
рассказывают и санкциями грозятся. "Диссидент" говорят. Какой диссидент?
Дар отроду поэт...
- Они тебя не видели?
- Еще чего. Я на дерево влез и за стволом спрятался.
- И что?
- А ничего. Дарка сидит злющий, дымит, как паровоз, отругивается, но
чувствую - на пределе уже. А эти... даже в бумагах на столе роются...