"Елизавета Кожухова. Этюд в красно-еоричневых тонах или Тайна, несущая смерть-II [H]" - читать интересную книгу автора

припрутся. А вот жопу им!..

Петрович бросил раздраженный взор в телевизор - там шел обзор зарубежных
новостей: Лужков торжественно сдергивал простыню с очередного изваяния
Церетели. Но даже и эти невинные кадры не улучшили Петровичу настроения:

- Лужков тоже скотина, уж так меня расхваливал, а хоть бы копейкой ссудил.
Вы, говорит, дорогой Манфред Петрович, главный борец с национализмом,
пламенный защитник русскоязычного населения во всем ближнем, дальнем и
внутреннем зарубежье. Свинья в кепке! А сам чего вытворяет с этими, как их,
"лицами кавказской национальности". А по-моему, так на свете существуют лица
только двух национальностей: недорезанных буржуев и трудящихся!

Тем временем с экрана уже вещал телеобозреватель, который обычно в
завершение выпуска подводил итоги дня:

- Можно сказать, что с уходом Лавинской левый фланг нашего политического
спектра лишился последнего истинного социалиста - ясно, что назвать
банкиров и домовладельцев из фракции "За ОС" левыми можно лишь с очень
большой натяжкой.

- Что верно, то верно, - немного успокоившись, согласился Петрович. -
Хоть покойница и впадала порой в ересь опортунизма и ревизионизма, но за
интересы трудящихся стояла твердо.

- Я сейчас не говорю о товарище Нахтигале, - продолжал обозреватель, - в
настоящее время его скорее можно сравнить с использованным презервативом...

- Что-о?!! - взревел Петрович и швырнул в телевизор стоптанным шлепанцем.
- Ах ты подонок! Выродок!! Ублюдок!!!

Однако телевизор продолжал издевательски извергать из себя слова неприятные
для Манфреда Петровича, но увы - совершенно справедливые.


***


Утром Василий Дубов на своем верном "Москвиче" отправился к дому, в котором
жила покойная Луиза Лавинска. Адресом его снабдил, для виду немного
поворчав, инспектор полиции Берг. Разумеется, частный детектив не ждал от
этой поездки чего-то нового и даже был готов к тому, что она окажется
совершенно бесполезной.

Оставив "Москвич" на небольшой площадке перед трехэтажным домом довоенной
постройки, Василий оглянулся. Перед входом на лавочке мирно вязала чулочек
пожилая женщина - Василий без труда распознал в ней одну из тех старожилок,
которые всегда все про всех знают. Теперь детективу предстояло войти к ней в
доверие и расспросить о Лавинской.