"Вадим Кожевников. Полюшко-поле " - читать интересную книгу автора

показал на поле:
- Вот - была низина с переувлажненной почвой, промелиорировали, посеяли
клевера. Чуете, даже воздух медом пахнет?
- А сюда, я помню, коней в ночное выгоняли, - мечтательно проговорила
Анастасия Андреевна.
Никитин ссутулился над рулем, сказал сипло:
- Коней мы не держим, сами знаете. В соседнем колхозе для спортивного
общества держат, а мы нет. Надо бы, конечно, и нам для привлечения молодежи
к конному спорту, да все руки не доходят... - Он перевел дыхание. - Крытую
танццлощадку организовал, поскольку ее дешевле, чем конюшню, содержать.
- А спортивные гребные лодки вам что, дешево обошлись?
- Мы по гребному спорту областное первенство держим. Кубков штук пять
набрали. - Он задумался. - А вообще молодежи угождать приходится, чтобы от
нас в город беглых не было.
- Таких, как я, например?
- Вы на учебу, а с учебы - в колхоз. Кругооборот правильный
совершили. - Никитин затормозил, распахнул дверцу.
Он вошел в хлеба, сорвал колос, вышелушил зерна себе на ладонь,
склонился, пересчитал их, потом озабоченно поглядел на Анастасию Андреевну.
- Ну-ка, вы! Может, обсчитался? Анастасия Андреевна повторила все то,
что
сделал Никитин, потом, отряхивая ладони, объявила:
- Почти за пятьдесят.
- Что значит - почти? - грубо возразил Никитин. - Надо считать точно!
Анастасия Андреевна послушно исполнила его приказание:
- В одном сорок восемь, в другом - пятьдесят одно. - Она протянула ему
ладони с двумя кучками зерен.
Никитин сам пересчитал зерна, потом сгреб их, забросил себе в рот,
пожевал и сказал с блаженным выражением лица:
- Еще дней пяток, и вполне можно скашивать. Ну, вначале будем косить
выборочно, на возвышенностях.
Они снова сели в машину и через несколько минут остановились возле
другого поля. Здесь хлеб, особенно в низинах, лежал поверженный.
На лице Никитина появилось страдание, он сказал, морщась,- словно от
боли:
- Лег, как убитый, а ведь каждое зернышко еще живое.
- Подымем! - заверила его Анастасия Андреевна. - Вы не переживайте.
- Да ведь как не переживать, страшно. - Никитин непроизвольно
поежился. - Все равно, как на фронте, страшно, когда не знаешь, что будет.
Валялся я, знаете, тоже раненый.
Все думал: поднимусь или нет? Тоже в сырости, в грязи. И дождь шел, как
сейчас, мелкий. Я и так от своей крови отсырел, а на меня еще льет. Но
выполз. И вот живу.
- Ну, и хлеб выживет.
Никитин испытующе поглядел на Анастасию Андреевну.
- Подбадриваете? - Глаза у него были тусклые, погасшие.
Дальше ехали молча. Когда Анастасия Андреевна показывала ему в окно на
прочно стоящие хлеба, председатель только косился на поле, но
останавливаться не хотел.
На площадке, где находилось хозяйство Бокова, вся уборочная техника была