"Вадим Михайлович Кожевников. Особое подразделение (Степан Буков) " - читать интересную книгу автора

И должен я вам, ребята, объявить: хуже животного тот наш брат мужского
происхождения, который в женщине не видел и не видит наивысшего
человеческого. Они ведь на многое больше нас способны, они ведь какие, эти
наши зенитчицы. К примеру, отстрелялись, отработались во время налета,
оттерлись от крови, обвязались от ран, а потом спрашивают Гуляева:
"Может, вашим солдатам постирать нужно? Так пожалуйста. У нас всего
одно орудие осталось, есть возможность стирку устроить на всех".
Только что пикировщики на них косо падали, бомбы роняли; словно из
порванного неба, все на них валилось. Земля опеклась ожогами, осела
вмятинами, задранный ствол орудия и тот весь осколками пошкрябан. А они
похоронили погибших, заплаканные, ободранные, полуоглохшие, по тревоге
снова отстрелялись, отмучились бомбежкой и вот, пожалуйста, - постирать
предлагают по своей женской милосердной доброте, забыв, что они герои, а не
мы.
Политрук Зоя на ящике из-под снарядов сидит и пытается спичку зажечь
одной рукой, чтобы прикурить.
Чиркнул я ей зажигалку. Кивнула, затянулась. Я ей говорю про
зажигалку: "Возьмите!" Спрятала она зажигалку в боковой карман гимнастерки.
Потом спрашивает: "Не жалко?"
Я говорю: "Это просто сувенир, на память, давно хотел, но стеснялся.
Очень уж вы строгая".
Она задумчиво так: "Зажигалки мне на фронте дарили. А вот цветы никто
не приносил".
"Будьте уверены, принесут". Неловко я это сказал, потому что она на
земляной холмик оглянулась. И еще неловкость допустил. "Сапожки, -
говорю, - у вас маломерные, детский размер. Какой же вы номер носите?" Это
я хотел отвлечь, чтобы про руку не думала, для женщины, мол, без руки не
такая уж инвалидность.
"Дурак ты", - сказала она, отвернулась и стала раскачиваться корпусом
от боли.
Вернулись мы к своим, тоже обстановка не наилучшая.
Фашисты пристрелялись из минометов, большие у нас потери в людях.
Лейтенант Карпова наших ребят собрала, стала проводить занятие по
обращению с орудием. Народ у нас цепкий, быстро технику освоил. Но
боеприпасу мало, на крайний случай берегли. Помпотех Соловьев Евгений
Мартынович взялся стреляные орудийные гильзы на новую зарядку
восстанавливать. Колдовал - не получилось.
Он с полным инженерным образованием, на производстве не работал, в
конструкторском бюро служил. Привык там к обходительности. Здоровье у него
не сильное, голос тихий, голова плешивая, руки маленькие - дамские. Но
партийный товарищ. В боевой обстановке спокойной деловитостью ободрял. И
стрелок оказался замечательный: протрет очки, дыхание задержит - и с
первого выстрела свалит.
Всегда он деликатный, внимательный, будто каждый человек для него
новость. Есть только к себе чуткие, а он каждого человека угадывал, его
настроение.
Сидит в окопе, и вдруг лицо такое счастливое - объявляет:
"Обратите внимание, товарищи, пуля на излете щебечет, ну как молодой
щегол". Люди изумленно смотрят: нашел о чем рассуждать. Он поясняет: "К
войне, товарищи, надо привыкнуть, не обременять себя трагическими